— Угадали и угодили. Мой любимый. — И удивилась: — Стаканов — два, а бокал один. Почему?
— Я не пью.
— Это нечестно! — Забыв на минуточку о своем горе, она вскинула длинные ресницы, пронзив его бесовским взглядом, и закинула ногу на ногу, показав роскошную коленку. Сырцов молча поднялся, на мгновение удалился и вернулся со второй рюмкой. Она была удовлетворена: — Так-то лучше! — И сама разлила по рюмкам.
С мужиками проще. Сказал, что в завязке или закодированный, и от тебя отвязались. А выпивающие дамочки в непьющей особи противоположного пола без вариантов видят коварного и изощренного соблазнителя. Сырцов поднял рюмку и поверх нее посмотрел на Светлану Дмитриевну. Она согласно кивнула, и они молча выпили.
— Маленькие радости, — сказала она, отхлебнув боржоми. И, сейчас же вспомнив обо всем, горестно добавила: — И большие неприятности.
Сырцов поставил ополовиненную рюмку и повозил ее по безукоризненно гладкой поверхности журнального стола. Сказал без особой охоты:
— Я вас слушаю, Светлана Дмитриевна.
— Можно, я еще выпью? — вдруг спросила она.
— Да Бога ради!
Она лихорадочно налила, лихорадочно выпила, лихорадочно начала:
— Пропала моя девочка. Пять дней — нет, уже почти шесть! Ушла из дома и не вернулась...
— Сколько лет вашей девочке? — перебил Сырцов.
— Двадцать, — испуганно ответила она и со страхом посмотрела на Сырцова.
Он хмыкнул и, не глядя на нее, потребовал: — Подробнее рассказывайте, подробнее!
Он не хотел задавать вопросы. Вопросы — это заинтересованность, вопросы — это участие, вопросы — это почти согласие работать на нее. Но Светлана Дмитриевна подробно рассказывать не могла: слишком потрясена была самим фактом.
— Какие подробности? Не было никаких подробностей! Просто взяла и ушла. Да, оставила записку, в которой просит ее не искать. Четыре дня я пыталась через подруг сама разыскать ее, но никаких следов, даже намеков на следы обнаружить не смогла. В полном отчаянии решила позвонить Роману Суреновичу, с которым была хорошо знакома много лет тому назад. Вот и все. Найдите ее, Георгий Петрович!
Сырцов тяжко вздохнул и стал задавать вопросы:
— Как зовут... девочку?
— Вы ироничны не по делу, — злобно отметила Светлана Дмитриевна. — Она действительно еще девочка.
— Недоразвита, что ли?
- Да как вы смеете! — грудным голосом возмутилась она и тут оке, поняв, что ее провоцируют, сдержанно ответила: — Просто несколько инфантильна, мало сталкивалась с грубыми реалиями нашей жизни. А развита... Весьма и весьма развита моя Ксения.
-Умственно и физически?
-Умственно и физически, — стойко подтвердила она, решив ни за что не поддаваться. — Вы настойчиво пытаетесь добиться того, чтобы я в возмущении вскочила с кресла и навсегда убралась из вашей квартиры, из вашей жизни, из ваших дел, Георгий Петрович. Не пытайтесь. Не добьетесь.