первая вестница весны на ферме Кеттл-хилл, наклонилась под странным углом, будучи частично вырвана из земли, а многие из ее огромных блестящих листьев были оборваны. Подстриженные кусты розмарина из ее коллекции, за которыми она ухаживала с такой любовью, с террасы у бассейна были раскиданы по плитам двора. Их терракотовые горшки разбиты, а вода в бассейне стала похожа на куриный суп с овощами, так много в ней плавало всякой растительности. Мэгги снова принялась плакать.
— Могло быть гораздо хуже, — заметил Уолтер.
— Я думаю…
Они продолжили осмотр грядок с овощами. Работники были уже в сборе и стояли, завороженно смотря на все это, похожие на кур.
— С вами, ребята, все в порядке? — поприветствовал их Уолтер.
— Это был смерч, самый настоящий смерч! — прокричал Чад, парень девятнадцати лет, с волосами паклей и горячим желанием когда-нибудь стать экологом-натуралистом. — Совсем как в кино!
— Я на самом деле впервые в жизни помолился, — сказал Бен, младший сын из семьи лодочников из Мистика, который по вечерам учился на юридическом факультете в университете штата Коннектикут.
Град словно пулями пробил большие листья ревеня. Первый урожай салата, который был почти готов к столу, лежал побитый и помятый на черной земле грядки. Сахарный стручковый горох был сорван с поддерживающих его стеблей конопли. Мраморный циферблат солнечных часов, купленный в Ньюпорте, упал на пешеходную дорожку, мощенную синим песчаником, и разбился на несколько частей. Мэгги прекратила попытки составить в голове список нанесенного ущерба.
— Я хочу выпить, — сказала она.
— Я понимаю, — неловко сказал Уолтер.
— Не пойми меня неправильно.
— Нет. Я и сам бы не отказался.
— Вот и хорошо, пошли в дом. Я достаточно насмотрелась.
Мэгги налила две рюмки арманьяка и снова заплакала прямо на кухне, издавая при этом высокий, тонкий, лишенный надежды пронзительный звук.
— Близится конец света, — сказала она.
— Мы приведем все в порядок за два дня, — сказал Уолтер. — Вот увидишь.
— Ты ничего не понимаешь! — закричала Мэгги и начала не совсем связно перечислять все катастрофы последних месяцев, не соблюдая строгого хронологического порядка. Она начала с убийства Кристи Шовин, затем упомянула о крушении своего брака, проблемах профессиональной жизни, потере верных коллег, криминальных увлечениях сына, гадостях, творившихся в ее доме, и даже намекнула на неудачи в своей личной жизни.
— …и теперь я полностью унижена тем, что рассказала тебе все это, — сказала она в завершение, зарывшись лицом в кухонное полотенце.