— Они словно обезьяны, — рассуждал Чарли об афроамериканцах, живших во многих квартирах, принадлежавших ему. — Они писают на лестницах, все ломают: свет, туалеты. Им все равно. Они здесь живут, понимаете, но им все равно. Кто-нибудь, скажите мне, пожалуйста, почему человек должен писать в коридоре? А мне-то какое дело до того, что вы не любите своего домовладельца или ненавидите белых вообще. Я там не живу. Конечно, я этим владею, но они не меня оскорбляют. Они оскорбляют самих себя. Они — как обезьяны. За три банана я мог бы снять у них любую их жалкую квартиру.
— Жалкую — это ключевое слово? Так, Чарли? — спросила Мэгги.
— Ох, какие мы раздражительные, — заметила Айрин.
— Извините меня, — сказал Чарли. — Доступное жилье. И оно тем больше доступное, чем менее желаемо. Так устроен мир, и так он был устроен всегда.
— Я кляну за все Элеонору Рузвельт! — воскликнула Джорджия и протянула свой матовый стакан для коктейлей Мэгги, попросив: — Дорогая, налей мне еще.
Какая-то суета в прихожей предшествовала появлению Хупера и Элисон.
— Боже правый! Это опять грабитель! — воскликнула Джорджия.
— Какой грабитель? — спросила Айрин.
— Грабитель среди бела дня, — сказала Джорджия. — Вы когда-нибудь слышали о подобном?
— Никогда.
Чарли поднялся и встал в позу, похожую на ожидание вторжения врага. Но в двери, хихикая, появилась молодая пара, и Чарли на глазах расслабился. Бейсбольная кепка Хупера, самый популярный головной убор его поколения, была надета, козырьком назад, как бы для того, чтобы продемонстрировать забавный пластиковый ремешок. Золотое кольцо в носу Элисон ярко блестело в лучах полуденного солнца.
— А где папа?
— Я его кое-куда послала, — сказала Мэгги. — Все внимание! Это — Хезер, подруга Хупера.
— Элисон, — поправила девушка с дружелюбным смешком.
Мэгги подумала, не накурились ли они чего, но решила, что, по всей видимости, они выглядели так глупо из-за любовных утех. От этой парочки просто пахло сексом, сильно, по-животному. Этот запах раздражал и пугал Мэгги, вызывая болезненные воспоминания о случае с Лорой Уилки. Ее руки дрожали, когда она разбивала яйца в стальную миску.
— Ты дашь нам что-нибудь выпить, мам?
— Конечно, — сказала Мэгги с тоской в голосе. — Наливайте сами. Вон там, на плите.
— Хезер, что вас заставило проколоть нос?
— Просто желание быть модной, — бесхитростно ответила девушка, не обращая внимания на то, что ее назвали не тем именем.
— А что, если мода изменится, дорогая?
— Я его просто выну, а дырка в конечном итоге зарастет.
— Но может остаться пятно. Пятно на твоем носу.