— Тогда она сделает пластическую операцию, бабушка, — сказал Хупер, отрезая себе кусок паштета толщиной в два пальца. — Они возьмут маленький лазер, и в секунду все будет в порядке.
— Но зачем обезображивать себя с самого начала? — спросил Чарли.
— В мое время такие вещи можно было увидеть только в «Нэшнл джиографик», — сказала Джорджия.
— Пожалуй, даже цветные не творят такого с собой. Только белые детки. Когда-нибудь замечали? — сказал Чарли. — Что это с ними? Что такое с вами, Хезер?
— Чарли, остынь. Ее собственные родители пристают к ней так же, как и вы, — сказал Хупер. — И запомните все, она — Элисон, а не Хезер. Думаю, вы в силах запомнить? — Мэгги весьма понравилось, как сын дал отпор старикам.
— Молодой человек, ты когда-нибудь слышал про душ? — спросила Айрин.
— Конечно. А почему ты спрашиваешь?
— «Почему спрашиваешь», — передразнила его Айрин. — От тебя несет, как от спортивной сумки.
Хупер обменялся с Элисон взглядами и скорчил гримасу.
— Это упадническое поколение, — сказал Чарли. — Я думал, в шестидесятые годы было плохо, но сейчас я даже и не знаю, может быть, еще хуже. Вы видели эти, я и не знаю, как их назвать, группы на Эм-ти-ви? Рэперы? Они — как обезьяны. И белые детки хотят на них походить. Мне вот что интересно: почему обязательно носить кепку задом наперед или боком? Почему нельзя носить ее так, как положено, козырьком вперед?
— Просто так стильно, — сказал Хупер.
— Стильно-шмильно, — произнесла Айрин один из идишизмов Чарли. — По крайней мере, он мог бы снять ее в помещении!
Хупер снял кепку и повесил ее на крючок для кастрюль над столом.
— Ты счастлива, бабушка?
— Прекратите приставать друг к другу! — сказала Мэгги. — Элисон, будь умницей и помоги мне накрыть на стол. Найдешь все в кладовой.
— Хорошо.
— Где, черт возьми, мой сын? — спросила Джорджия.
— Правда, а где папа?
— Боже, здесь столько разных тарелок! — воскликнула Элисон. — Какие взять?
— «Хобнейл» с перламутровой полоской и бледно-голубые камчатные салфетки, — сказала Мэгги, принявшись готовить фриттату в огромном медном котле. — И возьми хорошее серебро. Хупер, пойди покажи ей.
— Куда, к чертям, подевалась твоя прислуга, Мэгги? — прокаркала Джорджия.
— Господи помилуй, сегодня — Рождество, Джорджия, — ответила Мэгги, доставая противень с лепешками из духовки. — Они у себя дома со своими близкими.
— А куда, скажи на милость, ты все же послала моего сына? В Филадельфию?
Мэгги направила Элисон в столовую, где девушка принялась раскладывать тарелки и серебряные приборы так, как будто сдавала карты в покере. Она была совсем не уверена, что правильно кладет вилки по отношению к ножам и ложкам, поскольку выросла в семье, где каждый готовил себе сам в микроволновой печи, когда хотел есть, а потом ел, сидя у телевизора.