Я действительно родился на Шторме, в самом центре Галактики и Союза, — в год знаменитого мятежа. Мой отец играл немалую роль в тех давних событиях. Мятеж изменил жизни тысяч людей, а мне помог избежать пометки. Позже отец позаботился о том, чтобы из моих документов исчезли сведения о родителях. По всем электронным базам я стал сиротой, коих немало появилось за десять лет «независимости Шторма» (хотя, по сути, это была жизнь в кольце направленных на планету стволов, которые время от времени стреляли). Так я стал однофамильцем известного сенатора. Отец сделал все, чтобы его мрачная слава не довлела надо мной.
Примерно это я рассказал чиновнику: родителей не помню, рос в интернате, почему нет печати, не знаю, но я родился в год мятежа, так что логично предположить… Меня не дослушали. Чиновник провел пальцами по служебному экрану и махнул рукой — уведите.
В следующем кабинете меня ждал личный досмотр. Но что найдешь в карманах человека, взятого врасплох чуть ли не в постели? Все, что у меня было, забрали еще на корабле. Я прижал палец к экрану, подтверждая, что у меня изъяты личное оружие и универсальный ключ от звездолета.
Камера, куда меня привели, оказалась одиночной, и я испытал ни с чем не сравнимое облегчение от того, что мне не придется общаться с гипотетическими товарищами по несчастью. Видимо, размеры крейсера позволяли содержать всех заключенных раздельно. Камера была меньше моей каюты на «Птахе». Из мебели здесь была койка да удобства в маленьком закутке.
Я лег на кровать и попытался не думать о том, что будет на допросе. Но это оказалось не так-то просто. Внезапно я вспомнил все слухи и байки, которые ходили по Краю Галактики о том, какие методы применяются союзной полицией для того, чтобы разговорить преступников, и моя спина покрылась холодным потом. Почему я не вспомнил об этом, придумывая свой план?!! К чему были все эти бессмысленные шевеления, если я расскажу все, как есть, после одного единственного укола?!! Вот идиот, всерьез собирался поиграть в загадки с полицией Союза, этой совершенной машиной! А сам? Не сообразил. Не учел. Недооценил. Теперь не обижайся, когда все расскажешь на допросе, и жизнь свою закончишь на каторге или в союзной тюрьме. Сокамерники ногами забьют, не все время тебе сидеть в одиночке. Или прямо здесь загнешься. Хрен знает, что у них за методы.
Немалых сил мне стоило унять эту тихую, незаметную для посторонних глаз истерику. Как мог, я успокаивал себя. Совершенно не обязательно, что сразу начнутся уколы и прочие ужасов. В конце концов, они просто проверяют. Это их работа. Ну не будут же они, в самом деле, каждого подозреваемого с помощью химических препаратов допрашивать. Для такого допроса, скорее всего, нужны серьезные основания. Как минимум, обвинение по всей форме и в конкретных преступлениях.