Я осторожно ощупал себя. Ничего не болело, и нигде, кроме запястий, не наблюдалось повреждений. На пытки не похоже. Хотя кто знает, может, у них электрошок. Или прибор, воздействующий на болевые центры. Никаких следов такие штуки не оставляют. Но и память не отшибают, насколько я слышал. А вот от «присяги» можно и мать родную забыть, не то, что процесс допроса.
Ну и ладно, сказал я себе, и снова опустил голову на подушку. Это не так плохо. Хуже другое: я, несомненно, все рассказал. А значит, еще ничего не закончилось. Скоро за мной придут, потребуют вернуть беглецов и предъявят мне соучастие в похищении. После чего осудят и, наверное, казнят. А я даже не знаю, чем эта Анна Бовва с челкой и зелеными глазами так важна для Союза. И какого черта она ведет себя так, будто ее никто не похищал.
Почему-то сейчас я гораздо спокойнее воспринимал факт своего поражения и скорой расплаты за него, чем несколько дней назад. Я честно боролся до конца и мог бы выиграть, не окажись у противника в запасе пары-тройки лишних козырей. Был ли у меня шанс смягчить свою нынешнюю участь? Разумеется, да. Для этого мне нужно было всего лишь собственноручно скрутить преступников и доставить их в полицейский участок, как только я заподозрил, что их разыскивают. Тогда мне, может, и поверили бы, что мимо таможни на Антраците я провез их случайно.
Открылась дверь и вошла медсестра, а за ней — следователь Косарев. Я привстал, не желая встречать неприятности лежа. Но медсестра осторожно уложила меня обратно.
— Вам не стоит пока вставать, — мягко сказала она.
Следователь подошел поближе.
— Вынужден принести вам извинения.
Я изумленно заморгал.
— Вы ведь не знали, верно? — уточнил Косарев, пристально изучил мою удивленную физиономию и кивнул. — Не знали. Иначе предупредили бы нас. Вас никогда прежде не допрашивали под «присягой»?
— Как-то не доводилось, — медленно проговорил я, начиная что-то подозревать.
— Вам нельзя вводить этот препарат.
— В каком смысле — нельзя?
— Технически можно, но на вас он воздействует нетипично. Вместо глубокого гипнотического транса — судороги, удушье. Мы этого не ожидали, так что… В общем, у вас случилась остановка сердца.
Я молча смотрел на него. Для недавно умершего я чувствовал себя на удивление неплохо.
— Вам повезло, что вы остались живы, — заметил Косарев. — Но есть и плохая новость. Нам не удалось получить подтверждения вашим показаниям.
— И… что со мной будет?
Следователь помолчал.
— Ничего, — наконец признался он, и в его голосе явственно послышалась досада. — Нетипичная реакция на препарат — не преступление. Семьдесят два часа прошли, а предъявить вам нечего. Ваш звездолет чист, поиски на планете не дали результатов. Я вынужден вас отпустить. Вам положена компенсация за причинение вреда здоровью и лишение свободы на больший срок, чем положено по закону. Деньги будут переведены на ваш счет в течение тридцати дней. Однако будьте готовы к тому, что вас могут вызвать на повторный допрос по этому делу в случае выявления новых обстоятельств. Вам все ясно?