— Да ладно, пожалуйста, — пробурчал Дэн, сунув алюминиевый овал под струю, — пойдёт? Забирай.
— Ну, я пойду, — буркнул Джон, направляясь к выходу.
— Стоять! — воскликнул Дэн и пояснил, — чтобы выйти из казармы, в неё сначала нужно зайти, иначе народ не поймёт!
— Блин, точно! Тогда вот что — поставь к продухам лесенку и глянь наружу.
— Зачем? — спросил Дэн, хватаясь за стремянку.
— Скажешь, когда не будет никого, — ответил Джон, отходя к противоположной стенке, — ну, как?
— Ну, никого, — проговорил Дэн, вглядываясь в густые сумерки.
— От винта! — воскликнула голова Джона уже снаружи. Вылетев из окна всем туловищем, он развёл руки в стороны, резко сместив центр вращения тела, сгруппировался и приземлился на корточки. — Стремянку спрячь, пригодится! — напутствовал он Дэна напоследок.
— Не дай Бог! — аж перекрестился коммунист-рентгенолог.
* * *
Джонни оглянулся на перекошенное удивлением лицо Дэна, бледнеющее в туалетном оконце, и вздохнул от умиления. Вот что значит настоящий, верный друг! Он человека напугал до полусмерти, окунул в нужник, а тот за него Богу молится! Не то, что некоторые, хотя, что взять с полицейских! Главная их беда в полицейской модели устройство мира, состоящей из умных копов и всех остальных, само собой, неумных. И неумному Джону, по их воззрениям, ничего не остаётся, как им таким ушлым верить, и на этом весьма спорном допущении, они делают вывод, что поэтому он может обратиться за помощью только к ним! Вернее, ещё глупее — только к ним и только за помощью! Вот сколько Карл играл с Джоном в бильярд, но так ничего и не понял. Джону вообще ни от кого никогда не требуется помощь, лишь услуги. И чем корыстнее и подлее мотивы, по которым ему их оказывают, тем Джону спокойнее — просто так понятней.
А Дэн с его коммунизмом… неужели он действительно в это верит?! Царствие Божье на земле?! Мдя, Небесное всё же практически достижимо гораздо проще. Вот интересно — догадываются ли полицейские братцы, насколько они были к нему близки? Даже без дурацкого ультиматума Джону не составило бы уж очень большого труда разместить их бездыханные тушки в выгребной яме. И никто б не хватился — они же умники, залегендировали свои отлучки как следует. Что ему мешало зачистить единственные контакты, по которым о нём вообще можно что-то узнать? Ведь он с момента угона машины редкой сволочи господина Та-ню фактически на нелегальном положении.
Джон честно себе признавался — именно так и следовало поступить и спокойненько идти обживать развалины по совету Люси. И столь же откровенно он давал себе отчёт, кто виноват в вопиющей нелогичности его поступков. Тот, кто на самом деле обыгрывал ассов в бильярд, кто рисовал ему схемы коммуникаций, кто хохотал на всё сознание, когда Джона уносил рукопашный замес. Эта часть его души была частью ещё кого-то или чего-то, и это нечто требовало своей доли — финтов, издёвки, размазывания партнёров по сукну или по стенке.