Элида протянула ведьме письмо. Ее рука дрожала по-настоящему.
Главнокомандующая ходила вокруг Элиды, как хищница вокруг добычи. Длинная светлая коса раскачивалась во все стороны, ударяя по кожаному плащу.
У Элиды впервые хватило смелости разглядеть ведьму. По привычке она впитывала в себя особенности облика главнокомандующей. Каждая особенность застревала в мозгу Элиды, будто камешек. Глаза цвета темного золота. Потрясающе красивое лицо, на которое хотелось смотреть без конца. Худощавая, отточенная фигура. И необыкновенное, умопомрачительное изящество в каждом движении, в каждом вдохе и выдохе. Такая убьет и не заметит. Под человеческим обличьем скрывалась бессмертная, крайне опасная хищница.
К счастью для Элиды, главнокомандующая была одна. К несчастью, Элида не видела в золотистых глазах ничего, кроме обещания скорой смерти.
– Э-это в-вам п-принесли.
Заикание было наигранным. Когда Элида заикалась и спотыкалась, людям хотелось поскорее убраться от нее прочь. Но это касалось обычных людей. Вряд ли те, кто правил здешним местом, обратят внимание на ее заикание, если решат расправиться с нею. Если Варнон выдаст им ее.
Не сводя глаз с Элиды, главнокомандующая взяла письмо.
– Удивительно, что печать цела. Будь ты хорошей шпионкой, сумела бы вскрыть письмо, не повредив печать.
– Будь я хорошей шпионкой, я бы умела читать, – шепотом ответила Элида.
Она сказала правду, рассчитывая ослабить недоверие ведьмы.
Ведьма моргнула, затем потянула носом, словно пыталась унюхать ложь.
– Для смертной ты говоришь очень складно. Твой дядя – из смертной знати. И при этом ты не умеешь читать?
Элида кивнула. Собственная неграмотность угнетала ее даже больше, чем увечье и тяжелая монотонная работа. К сожалению, Финнула была неграмотной, а дядю образование племянницы не заботило. Но нянька, обладая острым природным умом, учила Элиду другому – умению подмечать, слушать, думать. Длинными днями, когда единственным занятием обеих было шитье, Финнула говорила о необходимости видеть и запоминать особенность каждого отдельного стежка, не теряя при этом общей картины. «Элида, когда-нибудь меня не станет, а тебе придется сражаться в одиночку. Каждое оружие в твоем арсенале должно быть острым и постоянно готовым».
Никто из них и мысли не допускал, что Элида может умереть первой. Но если бы ей тогда удалось сбежать, она бы не задержалась ни на мгновение. Даже ради Финнулы. И если бы побег удался, она бы никогда не взглянула в сторону Террасена и не терзалась бы мыслями о своей несчастной родине.
– Я… только буквы знаю, – глядя в пол, пояснила Элида. – Меня учили до восьми лет, и всё.