– Не знаю, какую уж отбил телеграмму, но в десять утра прибежала старуха с деньгами. «Вот четырнадцать триста, – говорит. – Уж вы простите. Нищета разум застила. И семьсот рублей сразу потратили. За свет заплатили, налог земельный, Зоя духи купила себе… Я отдам с пенсии. Или сын вышлет. Можно?» – «Нет, – говорю, – вот вам еще восемьсот. Это же ваша пенсия – тыща пятьсот. И в ведомости подпись уже стоит». Сказала все это сурово, а сама рада-радешенька. Как старуха ушла – побежала скорей к почтальонке, а она уж тем людям, кому эти злосчастные пятнадцать тысяч предназначались, сама отнесла. Надо ее в отпуск отправить – пусть отдохнет нормально… Во-от… Вот какие, Роман Валерьевич, сюжеты жизнь-то выдает.
Я тоже вздохнул – «н-да-а» – и сказал:
– Народец… И ведь до чего отупели, даже фантазии не хватает сказать: нет, получили мы полторы тысячи, как положено, ничего не знаем. И всё бы, никто никогда не доказал. Наглости хоть отбавляй, а мозгов… Обыдлился народ до предела.
Может, я бы еще продолжал реагировать, но наткнулся на взгляд соседки. Она смотрела на меня с недоумением и чем-то вроде брезгливости. Ко мне. Я осекся, понял, что сказанул не то, но глаза не отвел. Несколько секунд мы смотрели друг другу в самые точки зрачков…
– Ну ладно, – спохватилась, засуетилась наигранно начальница почты, – совсем заболталась. – Схватила с лавочки сумку, кивнула, не поворачивая ко мне лицо. – До свидания. – И пошла, быстро-быстро передвигая свои толстые ноги.
Я пожал плечами и закурил. Гулять расхотелось, в клуб – тем более. Еще какие-нибудь бухие дебилы прикопаются, ведь чужих здесь не любят. Единственное – можно дойти до ларька, купить бутылочку «Клинского»…
Рассказ мне в целом понравился. Неплохая может из него получиться вещь. Да, неплохая. Только вот проблема с деталями. Надо знать детали, без них выйдет неправдоподобно. Это уж точно… Что, например, это были за пятнадцать тысяч – действительно перевод или что? Как почта сортируется? Какой штат их почтамта? Да и другие вопросы есть. Хорошо бы еще раз побеседовать.
Я стал поджидать соседку у калитки, и два раза она проходила мимо в начале седьмого. Собираясь завязать разговор, я громко, внятно здоровался, но она в ответ кивала мне так же, как и в тот раз, прощаясь, – не поворачивая лица… Неужели ее до такой степени задели мои слова? Да и что я такого сказал?..
Странно. По крайней мере – как-то наивно-смешно.
Вечером, устанавливая на крепких, прошлой осенью только сколоченных мостках насос для полива, Сергей Юрьевич дал себе слово посидеть завтра на утренней зорьке. Да и в самом деле – позади уже, считай, половина лета, пруд под самым забором, а он еще ни разу нынче не порыбачил. Собирается всё, собирается, поглядывая из огорода, как мужички душу отводят, и никак не соберется. То одно дело зацепит, то другое…