— Двусторонний легавый штепсель к югу от Ватерлоо, — сказал Рэйми. Этот мудак вечно суётся со своей левой, дурацкой пургой, которая так заёбывает мозги, когда ты на кумарах и пытаешься раскрутить его на дрянь. Меня всегда поражало, что Рэйми так плотно сидит на гере. Он немного напоминал моего другана Картошку; я всегда считал их классическими кислотниками по темпераменту. Дохлый вывел теорию, что Картошка и Рэйми — одно и то же лицо, потому что они охуительно похожи друг на друга, но их никогда не удаётся увидеть вместе, хотя они бывают в одних и тех же местах.
Этот неврубной ублюдок нарушил золотое правило торчка, поставив «Героин», ремикс на «Rock 'n' Roll Animal» Лу Рида, который ещё напряжнее слушать в таком состоянии, чем оригинальную версию из «The Velvet Underground and Nico». В той версии, по крайней мере, нет джон-кейловского скрипучего пассажа на альте. Это было выше моих сил.
— Не заёбывай, Рэйми! — заорала Эли.
— Палка в шузе, вниз по реке, стряхни, беби, стряхни, детка… варёная улица, палёная улица, мы все мертвецы, белое мясцо… хавай бит… — Рэйми разразился импровизированным рэпом, тряся задницей и вращая белками.
Затем он наклонился над Дохлым, занявшим стратегическую позицию рядом с Эли и не отрывавшего глаз от содержимого ложки, которую она нагревала над свечой. Рэйми подтянул к себе фейс Дохлого и смачно чмокнул его в губы. Дохлый оттолкнул его, весь дрожа:
— Пошёл на хуй, пидорас!
Джонни и Эли громко заржали. Я бы тоже, наверно, рассмеялся, если бы не ощущение, будто все косточки моего тела одновремено сжимают в тисках и пилят тупой ножовкой.
Дохлый схватил Эли за предплечье, очевидно, чтобы забить себе место в очереди, и нащупал вену на её тонкой бледной руке.
— Хочешь, чтобы это сделал я? — спросил он.
Она кивнула.
Он опустил ватный шарик в ложку и подул на него, а затем втянул через иглу примерно пять кубов в цилиндр шприца. Он нащупал большущую пиздатую голубую вену, которая проходила почти через всю руку Эли. Он проткнул кожу и медленно впрыснул ширку, а затем втянул кровь обратно в баян. Её губы дрожали, пока она смотрела на него пару секунд молящим взглядом. С мерзким, ехидным, гадостным выражением лица Дохлый отправил весь этот коктейль в её мозг.
Она откинула голову, закрыла глаза и открыла рот, испустив сладострастный стон. Теперь взгляд Дохлого стал невинным и полным удивления, как у ребёнка, который рождественским утром нашёл под ёлкой целую груду подарков в пёстрых обёртках. Они оба были необычайно прекрасны и чисты в мерцающем свете свечи.