Она протянула мне бутылку и штопор, который, как ни странно, оказался тут же у нее под рукой. Взяла со стола два бокала… Разливая вино, я решил, что тянуть резину не следует, иначе будет только хуже.
— Мадам, — начал я, и глаза ее разом погасли, а уголки губ едва заметно опустились, — начала читать сценарий.
— Я знала, — сказала Кларисса с достоинством и скромно опустила глаза.
Мне пришлось изрядно пошевелить мозгами, прежде чем я догадался, что она приписывает сие событие собственному влиянию на подругу.
— Да, — спохватился я, потому что пауза снова вышла длинной, и Кларисса теперь, улыбаясь, смотрела мне в глаза. — Только ты могла справиться с этим. Она прочитала пару страниц.
Лицо Клариссы закаменело:
— И что ты решил?
— Я хочу, — (на помощь все святые и угодники!), — чтобы жизнь для нее теперь складывалась так, как в сценарии. Это заинтересует ее. Заставит прочесть все до конца.
Здесь я отметил, что лицо Клариссы пошло красными пятнами, а взгляд потерял осмысленность. Больше всего на свете я боялся замолчать и схватил свой бокал, напрочь позабыв, что за рулем, и, чокнувшись с Клариссой (твое здоровье, дорогая!), отхлебнул большой глоток и принялся расхаживать по комнате.
— В конце концов, Кларисса, мы с тобою для нее самые близкие и родные люди. Ты ведь не будешь возражать? И кто, если не мы, позаботится о ее будущем? Ты согласна? Так вот, мы должны создать иллюзию, понимаешь, Кларисса, иллюзию всего того, что написано в сценарии. Шаг за шагом мы должны провести ее через те чувства, которые испытывает главная героиня. Поддерживая, конечно, Кларисса, поддерживая, чтобы чувства не захлестнули ее и сердце Мадам не разбилось.
— Разве оно может разбиться? — тихо сказала Кларисса, и я уловил в ее словах невысказанную боль. — Оно ведь небьющееся, ты забыл.
— Пока да. Согласен. Но кто знает, Кларисса? Кто может поручиться? Я — нет. Я видел, что с ней вчера случилось.
— И что же? — спросила Кларисса, пытаясь скрыть иронию.
— Она испугалась!
— Скажите на милость!
— Мадам плохо спала, поднялась ни свет ни заря и укатила…
— …в клуб со своей маленькой шлюхой.
Она ненавидела Мадам. Ненавидела, потому что любила меня. Вот если бы я был сам по себе, а Мадам сама по себе, она бы ее обожала. Так и было раньше, до того как мы с Мадам поженились. Но теперь она ее ненавидела. И почти не пыталась скрывать это. Глаза ее из сиреневых становились густо-фиолетовыми, у рта залегла циничная складка. Нужно было что-то предпринимать. Ведь все, что нам с ней предстоит, должно делаться под флагами нашей обоюдной любви к Мадам, а никак не иначе.