— Слышала.
Алка отнеслась к моим словам без всякого интереса, и я замолчала.
Но выждав, она сама спросила:
— И что с этим режиссером?
— Мне предлагают у него сниматься.
— Я слышала, он гений.
— И думаешь, это правда?
— Думаю, правда.
— Ты видела его фильмы?
— Все три.
— Понравилось?
— Сказка.
— Интересно, кто пишет ему сценарии?
— Если действительно интересно — могу узнать.
— Меня интересует тот самый фильм, который он еще не снял.
— Не снял?
— Да, только собирается. Но сценарий, насколько я знаю, уже готов. Рабочее название «История одинокой мадам».
— Мадам? Это имя?
— Нет, нет. Это как раз не имя.
— Хорошо. Я постараюсь.
***
Вы бы слышали, как она вздохнула. Как будто от сердца отлегло. И сразу стала рассказывать про воробьев, что орут у нее под окном по утрам. Она называла это предчувствием весны. Все-таки нет в ней подлинной романтики. Сказала бы там — воздух пахнет весной или предчувствие любви, а то про воробьев… Но она милая, эта Мадам. Мне после ее воробьев вдруг стало ее так жалко-жалко, что казалось — вот-вот разревусь. Или это мне саму себя жалко стало? Вспомнила, что сегодняшним утром приказала долго жить моя великая любовь к Максиму. Издохла на рассвете. И валяется сброшенной шкуркой где-нибудь в моей квартирке. Даже возвращаться туда не хочется. Грустно. А тут еще Мадам с ее трогательными воробьями. Как маленькая, право.
Только вот последняя ее просьба поставила меня в тупик. Неужели она не знает, что сценарий написал ее собственный муж? Неужели она его ни разу не прочитала? Хотя, может быть, Богомолов ей точно так же, как и мне, не дает ничего читать? Нужно бы раздобыть экземплярчик. Меня подмывало разыграть спектакль. Позвонить кому-нибудь по трубе, а потом сказать ей: так, мол, и так, Мадам, узнала я, что автор сценария — твой муженек, вот кто. И посмотреть, что она тогда скажет.
Но Богомолов учил не торопить события. Клиент должен созреть. Хотя не хочется мучить Мадам. Вон она про воробышков рассказывает. Ей-богу, сейчас расплачусь.
Я так расчувствовалась, что не заметила рыжую идиотку, выкатившую из-за поворота на форде. Пришлось тормознуть так, что Мадам чуть не влетела лбом в стекло (она терпеть не может ремни безопасности). Я тут же вошла в образ и сделала рыжей страшные глаза да присовокупила парочку неприличных жестов. Она опупела в машине настолько, что решила, кажется, остановиться и выяснить со мной отношения. Сейчас, дорогуша, только разуюсь. Я сделала вид, что тоже решила остановиться, но как только рыжая открыла дверцу, собираясь выйти, прибавила газу и обдала ее грязной кашицей из близлежащей лужи-океана. Вот так тебе! За мою несостоявшуюся любовь, за свадьбу, которой у меня не будет, за воробышков, за Мадам, за жалость мою дурную ко всему свету!