Смирнов с трудом поднялся. В середине площадки, часто и тяжело дыша, лежал Ришан. Левая нога ниже колена была перерублена почти полностью. Из неё потоком шла кровь, заливая разрезанный надвое сапог.
Сочный звук била известил об окончании схватки. Тут же подбежали трое. Двое с носилками, и один, очень похожий на Гендальфа из фильма. Тоже с посохом, бородой. Но шляпа без полей и не такая остроконечная. Он приложил отрубленную конечность к месту и что-то зашептал. Помощники тут же подхватили носилки и унесли раненого.
Платон ещё минуту постоял в центре площадки, но понял, что никто не подойдёт, чтобы поднять его руку, как на ринге, и спокойно, чуть припадая на левую ногу, ушёл.
– Ой, батюшка, а рукава-то! Да все в крови. И портки- то, портки!
Глаша суетилась вокруг Смирнова, не зная, за что хвататься. То ли завязывать мелкие раны, которых было не меньше десятка по всему телу, то ли раздевать.
Распахнулась занавеска входа, и в палатку вошёл Молчан. Он был не один. За ним следовал пожилой мужчина в длинном кафтане и с мешком в руке. Замыкала шествие Подана.
В шатре сразу стало тесно. Бородач подошёл к лежащему Платону и сделал движение ладонью перед его лицом. Сразу захотелось спать. Смирнов пересилил себя. Бородач повторил жест, на этот раз что-то бормоча. Теперь уже сил сопротивляться не было, и победитель закрыл глаза.
Вечером пили чай, и Платон удивлялся отсутствию шрамов на коже. Раны можно было заметить только если приглядываться, по более светлому оттенку.
Рядом, прижавшись к плечу и наплевав на приличия, сидела Беляна. Она то и дело подливала в чашку любимого из чайника, подкладывала варенье, и вообще, всячески проявляла внимание.
Подана по своему обыкновению старалась быть незаметной, Глаша, блестя глазами от радости, бессмысленно суетилась по кухне. Молчан сидел на лавке и о чём-то думал.
– Как ты? – неожиданно спросил он.
Все затихли и обернулись на Смирнова. Даже Глаша застыла на полушаге.
– Нормально, – непонимающе ответил тот. – Ничего не болит.
– Ты, главное, не загордись, – пояснил Молчан.
И снова прекратил речь, не досказав. Все тихо смотрели на него, ожидая продолжения.
– Завтра у тебя в супротивниках Игнат Феоктистов.
Женщины дружно охнули.
– Может, железо наденешь? – осторожно спросила Подана.
– Нет, – подумав, возразил Платон. – И так сегодня не успевал, а в железе я вообще, как черепаха буду.
Он глянул на Молчана и поинтересовался:
– Как он бился-то?
– Мечом. Щита нет, рубило двуручное. Но машет шустро. Тут ты прав, железо тебе мало поможет.
– Да, двигаться надо.