Мадам Риё ушла. И я позвал на улицу Джона. Опасаясь какого-то очередного подвоха со стороны китайца, мы нерешительно принялись потрошить упаковку. Разделавшись с целлофаном, мы так и обомлели. Китаец передал нам по картине. Никак во искупление своей проделки. На каждой из картин внизу латинскими буквами было выведено его имя. Один холст был черным, с фактурой. Краска была нанесена на яркий грунт оранжевого цвета. По центру, внутри черного прямоугольника, выделявшегося на общем фоне более темной, блестящей лессировкой, густыми белилами и вполне искусно, каллиграфически отработанным жестом был выведен силуэт рыбы. Как впрочем, и на другой картине, хотя она и представляла собой «диптих», составленный из двух холстов, и рыб получилось две. По одной на каждой из почти одинаковых по формату половин, с идентичным сюжетом, выполненным на серо-зеленом фоне. Разница между половинами была только в том, что на левой, чуть более превышавшей в ширину правую, вдоль левого ребра холст завершался вертикальной черной полосой в шесть-семь сантиметров шириной. Правая же половина фактически изображала левую ― весь левый холст, ― отчего полоса, в уменьшенном масштабе, превратилась в черный столбик. При этом размеры рыб оставались одинаковыми.
— В глазах двоится. Надо же, расщедрился! Такой и в гробу достанет, ― забормотал Хэддл. ― Теперь возись с этой символикой.
— Рыба ― иероглиф. Квадратики ― это явно про хаос, ― попытался я найти толкование сюжетам, изучая картины с тыльной стороны. ― Пожалуй, да, попахивает потусторонним.
Мою догадку подтверждало французское название, у той и у другой картины одинаковое ― poisson mort. Мертвая рыбина? По-другому на русский язык и не переведешь.
Мы планировали выехать к обеду. Однако после утренней поездки в Ла-Турбаль уезжать мне уже не очень хотелось. Да еще и распогодилось. День обещал быть ясным, теплым. И я невольно тянул со сборами. А затем я всё же решил поговорить с Хэддлом. В конце концов, никто за нами не гнался. Почему не остаться до утра?
В ответ Джон промычал что-то невнятное ― ни да ни нет. Я отправился к мадам Риё, хотел сразу справиться насчет продления аренды. Оказалось, что после нас она никого не ждет. В считаные минуты всё было улажено, мы могли уехать, когда нам заблагорассудится…
Робкая мысль, осенившая меня рано утром, как только я проснулся, что все-таки жаль не довести до конца затею с переметом, овладела мной окончательно. Я предупредил Хэддла, что еду в бухту ставить перемет, быстро собрался и уже направлялся к машине, когда он всё же изъявил желание составить мне компанию.