Паулина не замедлила высказать свое несогласие:
– Это священная трапеза, Гвинет.
– А еще праздничная, – парировала Гвинет, снимая с вертела на блюдо полдюжины поджаристых голубей. – А как по-твоему у Выживших родились все их Первые дочери? Бьюсь о заклад, Морриган наверняка умела покачивать своими бедрами.
Паулина округлила глаза и поцеловала пальцы, прося прощения у богов за святотатственные речи Гвинет.
Я вздохнула, преувеличенно громко.
– Лично я не собираюсь ни с кем кокетничать.
– Да ты вроде уже? – усмехнулась Гвинет.
Я не ответила. Гвинет заметила мое разочарование, как только я появилась на кухне. Рейф снова, не в первый раз, из внимательного и ласкового превратился в глыбу льда, как только мы подошли к постоялому двору. Войдя, я с силой хлопнула дверью, и Гвинет слышала, когда я чуть слышно пробормотала себе под нос «И что с ним такое?». Я попыталась отговориться, что имела в виду Энцо, но безуспешно.
– А как насчет второго, блондинчика? Что с ним не так?
– Все с ним так! Почему ты…
– Мне кажется, что глаза у него добрее, – сказала вдруг Паулина. – И голос такой…
– Паулина! – я не поверила своим ушам. А моя подруга опустила глаза выкладывая на блюда фасоль.
– Не строй из себя невинную овечку, Лия. Сама знаешь, они оба тебе нравятся. Да и кому бы не понравились?
Я вздохнула. В самом деле, кому. Но я чувствовала нечто совсем иное, чем просто симпатию. Я разложила щавель, плоды шиповника, одуванчики, мушмулу на блюда вокруг голубей – красивое съедобное гнездо. Хотя я промолчала, Гвинет с Паулиной продолжали болтать, обсуждая лучшие качества Рейфа и Кадена и того, как мне следует в дальнейшем вести себя с ними.
– Приятно, что моя дружба доставляет вам обеим столько радости.
Гвинет встрепенулась.
– Дружба? Ха! Хотя, конечно, самый надежный способ добиться расположения одного ухажера – одарить второго своей дружбой.
– Довольно, – попросила я.
В дверь, ведущую в зал, заглянула Берди.
– Готово?
Каждая из нас взяла по блюду, и мы вошли в обеденный зал, освещенный свечами. Берди сдвинула четыре столика вместе, так что получился один общий стол посередине. Гости уже сидели вокруг стола: Каден, Рейф и еще три постояльца. Остальные ушли на общую трапезу в Сакристу.
Мы поставили блюда в центр стола, и Паулина с Гвинет быстренько заняли пустующие места, оставив мне стул между Каденом слева и Рейфом, который пристроился на углу, справа. Когда я села, Рейф улыбнулся, и моя грусть тут же рассеялась, уступив место надежде. Берди заняла место во главе стола и запела поминовение. Мы все присоединились, но я заметила, что Рейф только открывает рот и шевелит губами. Он не знал слов. Неужели его совсем ничему не учили? Это была самая распространенная молитва, известная каждому ребенку. Я покосилась на Паулину, сидевшую по левую руку от Кадена. Она тоже заметила. А вот Каден пел чисто и ясно. Он был научен священным песнопениям.