Удалившись на безопасное расстояние, я обернулся.
– Вы повредились умом? Что вы здесь делаете?
– А сколько можно тянуть? Когда уже ты снесешь девчонке башку? – прорычал Финч.
– Вы пришли рано. К тому же, есть осложнения.
– Демоны с ними! – сказал Гриз. – Отрежешь ей голову нынче ночью, и в путь.
– Дайте мне это сделать! – вызвался Эбен.
Я послал ему угрожающий взгляд и обратился к Гризу.
– Я пока собираю сведения. Они могут оказаться полезными для Комизара.
Гриз прищурился, подозрительно искривил обезображенную шрамами бровь.
– Что за сведения?
– Дайте мне еще неделю. Работа будет сделана, и мы встретимся там и тогда, где я назначал. А до тех пор не показывайтесь здесь больше.
– Неделю! – прорычал Финч.
Малик, воздев руку, обвел всех выразительным взглядом.
– Должно быть, приятно спать на постельке, есть горячую пищу, приготовленную на кухне, и получать – кто знает – какие еще удовольствия. Я бы с радостью поменялся с тобой…
– Одну неделю, – повторил я. – Но… я, конечно, могу доложить Комизару, что вам не хватило терпения и потому мне пришлось плюнуть на сведения, ценные для Венды.
Малик усмехнулся.
– Сдается мне, ты здесь получаешь не только сведения.
– А что еще? – надвинулся я на него.
Малик никогда не скрывал, что недолюбливает меня. Чувства были взаимными. Он завидовал особому расположению Комизара ко мне, тому, что жил я в башне крепости, а не в боковом крыле, как он. Мне же была неприятна его чрезмерная ретивость. Но он умело справлялся со своими обязанностями, был беспощаден, проницателен и предан. Не раз он прикрывал мне тылы – ради блага Венды, а не моего.
Гриз тяжелыми шагами отошел, не сказав мне больше ни слова и на ходу отвесив подзатыльник Эбену.
– Идем.
Финч глухо заворчал. У него, единственного из нас, дома осталась жена. У него были причины возражать против задержек. Мы оставили дом уже с полгода назад. Малик поскреб аккуратно подстриженную бородку и испытующе вгляделся в мое лицо, прежде чем присоединиться к остальным.
Одна неделя.
Я и сам не понимал, как отвоевал ее. Одна неделя ничего не решала. Не было никаких сведений. Не было причин для отсрочки. Через семь дней я перережу Лии горло, потому что Венда значит для меня больше, чем она. Потому что Комизар спас мне жизнь, когда всему миру не было до меня дела – он и никто другой. Я не мог не выполнить эту работу. Лия была одной из них и в один прекрасный день вернулась бы к ним.
Но сейчас у меня было в запасе целых семь дней.