Кто-то приподнял мои волосы, и я мгновенно открыла глаза. Рядом стояли две женщины, они перебирали мои пряди и сочувственно качали головами.
– Neu, neu, neu, – заговорила одна огорченно, будто сожалея о допущенной ужасной несправедливости.
– Cha lou útor li pair au entrie noivoix, – обратилась другая ко мне.
Язык был не венданский и, разумеется, не морриганский. Я уловила в нем какие-то отголоски обоих, а также других наречий, но это не удивило меня – ведь они скитальцы и с удовольствием подхватывают все, что плохо лежит, если судить по шатру. Это могло сказаться и на языке. Похоже, его они собирали точно так же, таская крохи отовсюду и собирая их воедино.
– Простите, – я развела руками, – я не понимаю вас.
Женщины тут же перешли на мой язык, не замешкавшись ни на миг.
– С твоими волосами придется много повозиться.
Я тоже взяла одну прядь и почувствовала в волосах колтун. Я не расчесывала волосы уже много дней. Это казалось неважным, необязательным. Я поморщилась при мысли, что выгляжу, должно быть, как дикий зверь. Как варвар.
Одна из них наклонилась и ласково обняла меня за плечи.
– Не нужно огорчаться. Мы этим займемся, позже, как сказала Дихара, – после того, как ты поешь.
– Дихара?
– Старуха.
Я кивнула, отметив про себя, что та не вошла в шатер вместе с остальными. Не было здесь и Кадена с остальными, а когда я поинтересовалась, где они, очаровательная полненькая женщина с большими жгуче-черными глазами ответила:
– А, мужчины, они первым делом должны воздать почести Богу Зерна. Боюсь, мы их не скоро увидим.
Остальные засмеялись. Мне было сложно себе представить, чтобы Гриз, Малик и Финч воздавали почести хоть кому-то. С другой стороны, Каден искусный лжец. Таким, как он, ничего не стоит сладкими речами восхвалять бога, обдумывая при этом, как бы выкрасть у его идола глаза из драгоценных камней.
Хлопнул полог, закрывавший вход в шатер, вошла девочка не старше Эбена, с большим подносом и села у моих ног. Я проглотила слюну. От одного взгляда на еду у меня до боли свело челюсти. На блюдах. Настоящих кованых блюдах. И вилки, точнее, чудеснейшие маленькие вилочки с цветочным узором, вьющимся вокруг рукояток. Эти люди бродяжничали с большими удобствами. Я не могла отвести глаз от блюда с козьим сыром, маленького, с наперсток, фарфорового кувшинчика с медом, корзинки с тремя румяными булочками, большой миски морковного супа и горки сушеных ломтиков картофеля, подсоленных и хрустящих. Я ждала, чтобы кто-то начал трапезу, но все женщины сидели не шевелясь и смотрели на меня – пока, наконец, я не осознала, что