Дерево. Живое дерево.
Ствол мощный, двадцати, а то и тридцати футов в обхвате, шершавый, сучковатый. От основания ствола в разные стороны разбегаются по поверхности, чтобы затем уйти под землю, корни. Под землю? Неужели тут есть почва? Не может быть! Но пол пещеры выглядит как лесной покров, покрытый палой желтой листвой.
Мой взгляд снова падает на дерево, и впервые в жизни я делаю то, что делают в церкви. Стиснутая в кулак ладонь поднимается от живота к лицу и пальцы расходятся в разные стороны, как распускаются побеги идущего в рост дерева. Я испытываю священный ужас, хочется опуститься на колени, спрятать лицо в присутствии такой ослепительной красоты, такого совершенства, как это дерево.
А выше, над живым зеленым балдахином, занимается заря, кристаллы начинают светиться и танцевать, я молча глотаю катящиеся из глаз слезы.
– Невозможно, чтобы это было взаправду, – шепчу я. Но тут в ноздри мне ударяет острый запах пота, смешанный с чем-то влажным и сладковатым. Листья. И земля. Ничего подобного я раньше не ощущала – да и никто на протяжении многих поколений не ощущал, – и все же какая-то часть меня мгновенно угадывает эти запахи. Эта часть растворена в крови, а кровь – память о природе, и она торжествует.
По мере того как солнце медленно поднимается над невидимым горизонтом, небо из серого превращается в перламутровое, и мир омывается мягким утренним светом. Это, наверное, мираж, какая-то особая технология. Мы находимся глубоко под землей, вокруг нас – сплошной камень. И именно он каким-то образом создает безупречную иллюзию рассвета. И все же это не просто цвет или свет. Я ощущаю кожей слабое тепло, исходящее оттуда, где встает солнце. Кристаллы наверху и по бокам излучают яркий свет.
– Дерево настоящее, – доносится до меня голос стоящего рядом Лэчлэна. Я настолько потрясена, что даже не думаю отстраниться. – И земля тоже.
– Да… но деревьев больше нет. – Так нас учили. Мир мертв, почва заражена, все живое исчезло, за вычетом нескольких островков особо устойчивого лишайника, одноклеточных организмов и… некоторого количества людей.
– Выходит, есть, – говорит Лэчлэн.
– Но… как?
– Аарон Аль-Баз, конечно, – негромко, с благоговением в голосе говорит Флинт. – Тот, кто нас спас. Тот, кто спасет весь мир. Он создал совершенный Эдем, но люди его испортили. Мы хотим вернуть Эдем в то райское состояние, каким он его себе представлял.
– И что же здесь такое?
– Эдем-дублер, – поясняет Флинт. – Это место, где могли бы обитать люди в том случае, если бы Эдем не был подготовлен в срок, или почвы оказались зараженными сильнее, чем прогнозировалось. Подполье. Он держал это надежно безопасное место в тайне на тот случай, если людям снова удастся привести в негодность земную твердь. Это автономное и самовоспроизводящееся, компьютеризированное и совершенно не зависящее от Экопана пространство.