Не будь он сделан из камня, право, я с наслаждением сожгла бы его до основания.
Спальня пуста, остальные комнаты тоже. Отца дома нет. Может, на работе, может, строит планы, как еще с кем-нибудь расправиться. А может, если только хоть капелька совести осталась, пьет и собирается с силами, чтобы прыгнуть с крыши самого высокого здания в Эдеме? На душе становится горько, жжет ненависть, и бороться с ней я не в силах.
Я впускаю в дом Ларк.
– Мы одни, – говорю я и веду ее в отцовский кабинет. Мы ищем его пропуск. Остается надеяться лишь, что он не на работе допоздна засиделся, а пребывает где-нибудь еще. Потому что если на работе, то пропуск при нем. И тогда совершенно непонятно, что делать. А ведь могут понадобиться и еще какие-нибудь коды, без которых в Центр не проникнешь. Лэчлэну все это должно быть известно досконально, а вот в себе я совершенно не уверена. Где же Лэчлэн?
Я начинаю копаться в отцовских бумагах.
– Что, никак не найдешь? – спрашивает Ларк, беспокойно глядя в сторону входной двери, прислушиваясь, не приближается ли кто к дому. Я уже и сама близка к панике. А что, если пропуск действительно при нем? Придется дожидаться отца и отнимать нужное силой?
Наконец все же нахожу. Пропуск валяется среди других бумаг в ящике так, словно отец в спешке пытался от него избавиться.
– Есть! – победно кричу я, поднимая находку над головой. – Думаю, больше нам ничего не нужно. Похоже, отец не особо заботится о мерах безопасности.
– Тогда пошли, – нетерпеливо говорит она. – Он может каждую минуту вернуться.
– Погоди, посмотрю все же, вдруг еще что-нибудь полезное найду. Почем знать, что нам может понадобиться, когда в Центре окажемся. – А еще, думаю, вдруг наткнусь на что-нибудь, бросающее на него тень, то, что можно при случае использовать против отца как инструмент давления. Или что-то полезное для Подполья. Я быстро просматриваю каждый лист, каждый клочок бумаги.
– Ну же, живее! – нервно говорит Ларк, переминаясь с ноги на ногу.
Поздно. Я слышу, как поворачивается дверная ручка. Неверной походкой отец тяжело шагает по коридору.
Я сую руку под блузу и нащупываю на поясе пистолет.
– Нет, – говорю я мягко-мягко, напоминая себе, что я хорошая девочка, хороший человек. По крайней мере, лучше отца. Если он не войдет в кабинет, отправится прямо в спальню, можно будет выйти из дома незаметно.
Слышится его голос. Он что, не один пришел? Я подхожу ближе к закрытой (но неплотно) двери и вслушиваюсь.
– Я не виноват. – Голос звучит жалко, умоляюще. Никогда не слышала, чтобы он так говорил. – Так не должно было случиться.