Рука у мужа была тяжелая, в голове звенело. Однако способность соображать я окончательно не утратила. Сунула ему требуемые пятьдесят рублей, чтобы облегчить себе отступление и, пока Николай ходил к ларьку — тому самому, где мы когда-то познакомились, — перебежала вместе с Мишкой обратно к тете Вале.
Супруг не сразу понял, что я ушла в буквальном смысле слова. В тот вечер он даже не пытался наводить справки, ждал, видимо, что наутро я появлюсь с огуречным рассолом, который я по доброте душевной добывала.
Развод с Николаем дался тяжело, несмотря на все унижения, что мне пришлось вытерпеть с ним. Семья разделилась на два лагеря — мать с отцом, уже справившие серебряную свадьбу, предлагали мне «терпеть до конца».
— До чьего конца? — спрашивала я. — Его или моего? У меня еще есть ребенок, между прочим!
Сестра была на моей стороне, Николай никогда ей не нравился. Мишеньку я переправила в Новгород — подальше от папаши. Кроме того, сидеть с ним я уже не могла — надо было самой зарабатывать на жизнь и себе, и ребенку. Да и тетя Валя при всех своих замечательных качествах была не слишком хорошей нянькой.
Коля регулярно навещал меня, но не для того, чтобы помочь, — обычно просил денег. Иногда умолял, иногда угрожал… Как-то пришлось обратиться в милицию. Участковый, грузный усталый мужчина, пил на кухне чай и жаловался — сколько у него нераскрытых грабежей, угонов и прочих страшных преступлений на участке. Тетушка ужасалась и поглядывала в окно, словно там и в самом деле творилось что-то жуткое. Несмотря на занятость, участковый нашел время заглянуть к Николаю, и на некоторое время тот оставил меня в покое.
А я продолжала работать, ожидая перемен, хотя два года работы медсестрой в городской больнице — достаточный срок для того, чтобы избавиться от всех девичьих иллюзий. Не могу сказать, что я была такой уж наивной девочкой, когда поступала в училище, но представить в полной мере, насколько сестринский труд может быть тяжел и неблагодарен, конечно, тогда не могла.
Но несмотря ни на что, мне нравилась моя работа, я ощущала себя на своем месте, неся больным облегчение и помощь. И от благодарных взглядов пациентов становилось легко и благостно на сердце.
Тот сентябрьский погожий день навсегда остался в памяти не только потому, что был днем моего рождения. Этот человек появился перед нашим корпусом в конце рабочего дня, когда я курила в компании с сестрой из невралгического отделения. Сестра грызла шоколадку «Сникерс», только что купленную в киоске, и запивала ее йогуртом. Сей процесс поглощал все ее внимание, поэтому гражданина, направлявшегося к нам нетвердым шагом, первым увидела я.