Прошло три недели с тех пор, как я вернулась из Вирджинии, и практически все в моем родном городе ощущалось для меня по-другому. Слишком ярко, слишком жарко, и вообще... всего слишком. Пока я отсутствовала, что-то во мне изменилось, и, не уверена, вернется ли все на круги своя. Это хорошо? Или же плохо?
Несмотря ни на что, возвращение к своему привычному образу жизни занимает у меня не слишком много времени. Каждое утро я просыпаюсь, включаю компьютер и работаю до позднего вечера. Некоторые люди (например, Габби) могут посчитать подобное поведение способом сбежать от реальности, но я называю это стремлением. Чем больше у меня клиентов, тем больше денег я заработаю. И тем больше времени мне не придется зацикливаться на том, что, как я знаю, переворачивает мою жизнь с ног на голову.
Каждый вечер моя мама приходит домой и заставляет меня поужинать, словно я все еще ребенок. Я ненавижу это, но не могу заставить себя отвлечься. Я погрязла в этом странном режиме ожидания, из которого не могу выбраться — или не хочу — и это самое дискомфортное и сводящее с ума чувство, которое я когда-либо испытывала. Пару раз я общалась с Беном и Габби, после их возвращения из медового месяца, и могу сказать, что они оба хотят назвать мое поведение нелепым, но пока еще не совсем готовы это сделать. Может быть, существует некий период ожидания, после чего вы смело можете назвать своего друга идиотом. Потому что, чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что, возможно, я вела себя — веду себя — как идиотка, когда дело касается его.
Когда дело касается Нейта. На самом деле я не позволяю себе часто вспоминать его имя, потому что эти четыре буквы — то, что, по всей видимости, поднимает во мне шквал жалости к себе. Заметьте, не воспоминание об улыбке на его красивом лице. Или воспоминание о его прикосновениях. Всего лишь его имя.
Пока, в конце концов, моя мама не поднимает этот вопрос, поймав меня за разглядыванием свадебных фотографий, которые Габби чуть ранее в тот же день выслала мне по электронной почте. Она прекрасно видит, что меня что-то беспокоит, с тех пор как я вернулась, и достаточно умеет читать мысли, так что, скорей всего, понимает, что это связано с парнем. Ее материнская интуиция всегда работала безупречно, что порой жутко раздражает (и помогает).
Там есть снимок, который окончательно добивает меня: мы с Нейтом танцуем, улыбаясь друг другу. Он просто рассказывал что-то смешное — не могу вспомнить, что именно — и я смотрела на него так, словно он был для меня солнцем, луной и звездами. Если бы я не была той, кто изображен на фото, то догадалась бы, что эти двое сильно влюблены. Возможно, мы и влюблены, и мне просто нужно позволить себе почувствовать это, не знаю. Но что я знаю наверняка, так это то, что глядя на эту фотографию, в моей груди ощущается боль, и становится трудно дышать. Он был там со мной в пределах досягаемости, а потом я добровольно отпустила его.