— Я поеду на Гырате, — твердо сказал Гор-оглы. — Пришло и его время, время стать богатырским конем, время подвигов. К тому же Гырат знает дорогу в тот город, во глубине земли которого я родился. А тебя, Афсар, попрошу об одном: останься с женщинами до моего возвращения, поспи месяц или два, если хочешь.
Афсар ответил:
— Ты-то разумей, ты-то знаешь, когда пришло время твоих подвигов, а я, глупый див, не знаю, когда приходит время моей спячки. Засну — хорошо, а нет — буду помогать женщинам, благо нет поблизости моих собратьев-дивов, которые бы смеялись надо мной.
Гор-оглы накинул на Гырата седло, то самое седло, которое служило ему колыбелью в лачуге посреди пустыни. Было оно люлькой ребенка, а теперь будет постелью воина под покрывалом неба. А Гырат увидел себя под седлом в зеркале родника, увидел, что oн впрямь стал богатырским конем. Еда пустыни и вода пустыни вернули ему прежнюю силу. Вот он стоит, готовый к дальней, трудной дороге. Ноздри его то пышут, как пламя, то закрываются, как закрывается крышкой котел. Бедра его подобны бедрам серны. Вот он ест нещедрую траву и ячменные зерна, и зубы его мелют зерна и издают шум, напоминающий шум мельничного жернова. Хребет его похож на спину зайца, хвост, извивающийся, как змея, гладок, шелковист. Высокая, стройная шея такова, что ею гордился бы павлин. Все в нем соразмерно и совершенно: и голова, и ноги, а тело его поворотливо и упруго. Он поводит глазами, как орел, а когда он ступает, то ступает тревожно, как алчущий лев, а когда летит, он летит, как вихрь пустыни!
Гор-оглы подошел к нему и сказал, обняв его павлинью шею:
— Душа моя, око мое, скакун мой Гырат, расправь крылья, доставь меня в город, на чьей земле был убит мой отец и в чьей земле я родился!
Биби-Хилал произнесла благословение сыну:
— Мальчик мой, да будет твой первый подвиг на благо людям. Ты никогда не видел городов, ты вырос в пустыне, не полагайся па свой незрелый ум. Найди Сакибульбуля, главного ханского конюшего. Он помог тебе, когда ты родился, он дал тебе имя, поможет и на этот раз, даст тебе добрый совет.
Гор-оглы вскочил в седло. Гырат расправил крылья и взвился над пустыней. Афсар воскликнул ему вдогонку:
— За таким конем и дивам не угнаться!
…Лети, лети, Гырат, над пустыней, скачи, скачи, богатырский конь, по неприступным скалам чамбильских гор, спеши, спеши, крылатый скакун сына слепца, к городу хана Шахдара, а мы посмотрим, что творится в этом городе, пора посмотреть, ибо мы его не видели три года.
За эти годы соглядатай вошел в еще большую силу при хане. Да иначе и быть не могло. Когда растут поборы, когда растет число казней, когда растет число узников, тогда растет и недовольство людей, а когда растет недовольство людей, растет сила ханского соглядатая.