— В этой фразе — глубокий смысл, — сказал Фирсов, и Лионелла улыбнулась:
— Наконец-то вы хоть в чем-то согласились со мной.
Егор Петрович замолчал, и было ясно, что он ищет нужный вопрос. В конце концов вопрос прозвучал:
— Ольшанский нуждается в средствах?
— Об этом все знают. Он — на мели.
— Что не помешало потратить приличную сумму за участие во вчерашней игре.
— Не знаю, что взбрело ему в голову. «Зарядка для ума» подходит для скучающих дам и вышедших в тираж стариков. Но, как вы знаете, Кирилл на игру не пришел.
— Мне это известно.
Лионелла Баландовская отстранилась, чтобы оглядеть собеседника. В ее голосе послышалась напряженность:
— Вы хотите обвинить Киру в убийстве?
— С чего вы это взяли?
— Тогда к чему такие вопросы?
— Кажется, ясно: ведутся следственные действия.
— Тогда вот вам крылатая фраза: бедность не порок. Помните, как у Островского? Если человек не имеет средств, это не вина его, а беда. Ольшанский тут ни при чем.
— Откуда такое категоричное суждение?
— Я слишком хорошо его знаю.
— Тогда вопрос в тему: какой характер носят ваши с ним отношения?
— Этот же вопрос вы задавали мне про Шмельцова. — Лионелла царственным жестом взяла стакан с минералкой и, не торопясь, отпила. — Не думаете же вы, что я сплю с каждым своим знакомым?
Фирсов повинился:
— Не хотел вас обидеть. Из всего сказанного делаю вывод: вы с Ольшанским — друзья.
— С этого мы и начали, — благосклонно отозвалась Лионелла.
— Что еще можете рассказать?
— О Кире?
— Ну, раз уж мы о нем говорим… На какие средства он существует?
— Меня это никогда не интересовало. Возможно, продает картины.
— Которых никто не видел? — вопрос следователя прозвучал с долей иронии. — Вы сами рассказали, что все ценности, доставшиеся Кириллу от деда, были им спущены…
— Не все… — заметила Лионелла.
— Значит, что-то у него все же осталось?
— Несколько любимых картин и коллекция цветного стекла, которую собрала его мать. То, что я знаю… Возможно, осталось что-то еще.
— Где все это хранится?
— На даче.
— Ага… — Фирсов отставил чашку. — Значит, дача все еще в его собственности. Где она, кстати, находится?
— В Барвихе.
— Насколько я помню, вы проживаете в той же деревне.
— Если вас интересуют подробности — мы с Ольшанским соседи, — ответила Лионелла.
— Насколько?
— Ближе некуда. Нас разделяет только забор.
Фирсов несколько оживился:
— В таком случае вы многое о нем знаете.
Она вскинула брови, слегка повела головой и отпила немного воды.
— Забор очень высокий.
— Послушайте… — Фирсов отвел разочарованный взгляд и уставился в стену. — Еще вчера я сказал вам, что мне не нужна полуправда. Не желаете говорить — скатертью дорога. Я вас не задерживаю.