Вот очередная площадь. Как наполненная до краев чаша, она запружена бурлящей толпой. Людской говор, крики, игра слепцов музыкантов на лирах, ржание лошадей, привязанных к оглоблям, мычание коров, блеяние овец, гоготанье гусей, высунувших свои длинные шеи из ивовых клеток, — все сливается в сплошной гомон, который покрывает только протяжное низкое «бу-у-уу-мм» большого соборного колокола и несущийся вдогонку трезвон хлопотливых колоколов помельче.
Горят яркие, цветастые платки на головах баб. С подгулявшими дружками весел, молод и пьян бредет мастеровой с гармонью. Попрошайничают нищие: «Подайте, христа ради!» Слепец крутит волынку и заунывно гундосит что-то невнятное.
Каких только нет товаров в наспех сколоченных лавках, дощатых навесах, ларях, а то и прямо на земле! Глаза разбегаются! Дешевые ситцы, дорогие фабричные сукна, добротные домотканые холсты и льняные полотна, вина, сласти, сбруя, кожи, глиняные горшки — все к услугам ярмарочных покупателей.
А как бойко идет торговля с возов. Телега, полная сушеных грибов, доносит свой пряный аромат к арбам с яблочным и медовым запахами.
«Сарпинки! Кому сарпинки!» — зазывает торговец товаров в разнос.
«Держи вора! Держи его…» — улюлюкают и свистят парни вслед мальчугану, стянувшему пряник у зазевавшегося лоточника. Но мальчуган припустил «в три ноги» и потонул в толпе.
Сморщенный, босоногий старец в лохмотьях сидит на пыльной земле, шамкает, разобрать можно, стародавнюю песню:
Тебе спасибо, удача добрый молодец,
Что носил горюшко — не кручинился,
Мыкал горькое — сам не печалился…
Русобородый мужичок с камерой-обскурой обещает: «За три копейки, милые люди, можете увидеть всю вселенную: храм Соломона в Ерусалиме, великолепный Рим, пожар Москвы при французах, взятие Парижа русскими. Узнаете в лицо Илью Муромца, Петра Великого, Наполеона…»
Рядом конкурент, отставной солдат, тоже показывает оптические чудеса. Деревенский парень, прищурив один глаз, уставился другим в стеклышко в черном ящике. Солдат поясняет нарочито громко, чтобы привлечь зрителей: «Вот, смотри и гляди, город Аршав: русские поляков убивают, себе город покоряют. Вот, смотри и гляди, город Ариван, наш генерал выезжает и войска созывает. Вон турки валятся как чурки, русские стоят невредимо! Вот, смотри и гляди, город Санкт-Петербург и Петропавловская крепость, из крепости пушки палят, а в казематах преступники сидят, и сидят, и пищат, а корабли к Питеру летят. А вот город Москва бьет с носка. Король прусский въезжает, а народ русский перед ним шапки снимает… Ах, хороша штучка, да последняя!»