– Жаль, много вымарано, но я не думаю, что здесь есть какие-то откровения.
– Откровения?
– После смерти Булла прошло много лет, и часть информации о его работе так или иначе всплыла, – сказал Розенблатт. – Вы и сами, зная ключевые слова, наверняка что-то откопали. Но есть вещи, которые известны только людям, работающим в этой области. Или же тем, кто догадался. – Розенблатт сделал короткую паузу. – Выстроил теорию.
– И что это за область?
Розенблатт с опозданием понял, что интуиция его не обманула. Он имел дело с опасным человеком, который вывел его на опасную территорию.
Мощный мозг профессора лихорадочно заработал, неизменно возвращаясь в одну точку.
Он может солгать, но это рано или поздно всплывет наружу.
– Область конструирования оружия, – сказал профессор Розенблатт и подметил, что Гамаш ничуть не удивился.
– Так оно и должно быть, верно? – сказал Гамаш, проявляя не меньшую откровенность, чем его собеседник. – Ведь иначе вы бы здесь не оказались, да?
Они разглядывали друг друга. Не бросали вызов, не угрожали друг другу. Не вели борьбу за первенство. Напротив.
Они признавали друг друга.
Видели в собеседнике специалиста, лучшего в своей области. А эта область была изрыта ямами, поросла сорняками, усеяна минами. Преодолеть все препятствия невозможно без мудрой осторожности и некоторого коварства. И не получив при этом шрамов.
– О чем вы меня спрашиваете, месье?
– Я спрашиваю, работали ли вы с Джеральдом Буллом.
Глаза его собеседника вспыхнули, в них читалось желание прервать визуальный контакт. Но профессор выдержал. Он коротко кивнул:
– Я уже говорил вашему молодому коллеге инспектору Бовуару, что мы с Буллом в одно и то же время работали в Университете Макгилла, но, боюсь, я был не до конца честен. Мы сотрудничали с профессором Буллом. Числились на разных кафедрах, но работали над одними проектами. Впрочем, по-настоящему никто с Джеральдом Буллом сотрудничать не мог. Начиналось, может, и неплохо, но вскоре вы понимали, что на самом деле работаете на него.
– И вы работали на него, когда у него родились планы создания суперпушки?
– Нет, я ушел, когда узнал, что он пользуется посредничеством Советов для продажи своего оружия. Он был не очень умен.
– Вы поэтому ушли? Испугались, что поймают?
– Нет. Я чувствовал, что это неправильно. Одно дело – конструировать оружие для своей страны, и совсем другое – продавать его тому, кто больше заплатит. Джеральд Булл был продавцом до мозга костей. Совершенно без совести.
– Почему вы сказали, что он был не очень умен? – спросил Гамаш.
– Он сделал несколько глупых шагов. Например, обхаживал Советы. У него было преувеличенное самомнение, которое говорило ему, что он умнее других людей.