Она поперхнулась и замолчала, широко раскрыв глаза. Обезумевшие глаза.
Клара опустила руку и выключила телефон.
– Да, – ответила Изабель Лакост.
Клара всмотрелась в лицо матери Лорана. Она разбиралась в лицах. Чувствовала настроения. Пыталась передать и то и другое на своих картинах. Внешне ее работы казались портретами, но на самом деле были изображениями подкожных слоев, каждый из которых раскрывал свою, более глубокую эмоцию.
Если бы она сейчас рисовала портрет Иви Лепаж, то попыталась бы передать пустоту, недоумение. Отчаяние. А где-то там, едва заметный в глубине, – неужели Клара видела там страх? Неужели маска настолько истончилась, неужели эмоции взяли верх? Неужели страх прорывается наружу?
А если бы Клара писала автопортрет? Она изобразила бы гнев, отвращение, а под ними – сострадание. А под ним? В глубине?
Сомнение.
– Я видела в спальне Лорана картинки с ягненком, – сказала Клара. – Те, что вы рисовали к его дням рождения. Та же рука рисовала и блудницу – ошибиться тут невозможно.
Но, увидев тревогу Иви, Клара почувствовала, как растет ее сомнение, распухает, прорывается через другие натянутые слои. И вот теперь друг на друга взирали с одной стороны сомнение, а с другой – страх.
– Это были не вы, да? – спросила Клара.
Она утверждала то, что было бы очевидно, если бы ее не ослепил собственный гений.
– Эта картина была на пушке? – Ивлин показала на выключенный экран телефона в руке Клары.
– Да, – ответил Бовуар.
– Что это? Вы сказали – «Вавилонская блудница».
– Это библейский персонаж, – пояснила Клара. – Из Апокалипсиса. Некоторые толкуют ее как Антихриста. Сатану.
Подобные слова могли бы показаться мелодраматическими, если бы уже не погибли два человека, включая и сына Иви.
Женщина ухватилась за пластмассовую столешницу, на которую опиралась.
– Можно мне еще раз посмотреть картинки? – спросила Клара.
Они последовали за Ивлин по пустому дому, вверх по лестнице в комнату Лорана. Там на книжной полке, опираясь на книжные корешки, стоял ряд ягнят, а овца с супругом на холмике наблюдали за своим чадом. Первая из картинок имела подпись «Мой сын», а всего их было девять. На каждой следующей ягненок был больше, чем на предыдущей, – он рос. А потом все закончилось. Ягненок попал на бойню.
– Их рисовали не вы, да? – сказала Клара, к которой только теперь пришло понимание. – Их рисовал Ал.
Ивлин кивнула:
– Мне показалось, я так и дала вам понять, когда вы приходили на днях.
– Наверное, но я пребывала в убеждении, что это вы, поэтому не услышала вас. Мне и в голову не приходило, что Ал рисует.