Какое предостережение возможно в такой ситуации? Что мог совершить человек в заключении?
И тут он вспомнил.
– «Она сидела и плакала», – сказал Гамаш и увидел, как побледнело лицо Флеминга. – Почему вы написали пьесу, Джон? Почему отправили ее Гийому Кутюру? О чем вы думали, человечишко?
Гамаш залез в сумку и с громким хлопком бросил рукопись на металлический стол.
Флеминг разжал руку и похожим на червя пальцем погладил титульный лист. Потом на его лице появилось лукавое выражение.
– Вы не догадываетесь, почему я написал пьесу?
– Если бы не догадался, зачем бы тогда поехал сюда?
– Вы бы не приехали, если бы догадались, – сказал Флеминг. – Я думал, Гийом Кутюр оценит мое творение. Он ведь отдал мне чертежи. Не хотел больше иметь ничего общего с «Проектом „Вавилон“». Мне показалось поэтичным оставить единственное упоминание о том, где хранятся чертежи, у отца проекта, отказавшегося от своего детища. Вы ее читали?
– Пьесу? Читал.
– И?..
– Она прекрасна.
Слова Гамаша удивили Флеминга, и он внимательнее вгляделся в лицо собеседника.
– И опасна, – добавил Гамаш, кладя надежную руку на рукопись и пододвигая ее к себе, чтобы Флеминг не мог до нее дотянуться. – Вам не следовало ее писать, Джон. И уж абсолютно точно не следовало отправлять ее доктору Кутюру.
– Она вас пугает, верно?
– Вы для того ее и сочинили, да? – спросил Гамаш. – Чтобы пугать нас? Вы прислали нам, – он показал на рукопись, словно на змею, – предостережение?
– Напоминание, – ответил Флеминг.
– О чем?
– О том, что я все еще здесь и я знаю.
– Знаете что?
Едва произнеся два последних слова, Гамаш уже пожалел о сделанном. Но было поздно. Он блуждал в темноте, а теперь свалился с обрыва.
Он мог надеяться только на одно: держать Флеминга на поводке догадок, внушать ему, что он, Гамаш, знает больше, чем знает. Что он один из «них». Но последним вопросом он выдал себя.
Охранник прижался спиной к двери, Бовуар побледнел. У Гамаша возникло такое чувство, будто он получил удар в грудь, – такова была сила личности Флеминга. Спинка стула не позволила ему упасть. Если бы не она, то он бы упал и теперь летел, летел. Прямо в ад.
Арману Гамашу и раньше приходилось сталкиваться со злом. Среди скверных мужчин и женщин, которые изгоняли своих демонов, ублажая их. Подкармливая жуткими преступлениями. Но они от этого, конечно же, становились еще чудовищнее.
На сей раз он столкнулся с чем-то иным. Если у «Проекта „Вавилон“» имелся эквивалент во плоти, то это был Джон Флеминг. Оружие массового поражения. Без мысли, без совести.
– Кто вы? – спросил Флеминг.