— Оставь! — остановил его Матусов, — у него своя беда. После расскажем.
— Неделю подготовимся и в поход, — воскликнул царь, — так берегом и пойдем! Гордон впереди, а там — мы.
— Крепость-то пустая!
— Вестимо, не Нотебург!
— Брось, государь, дело! Пей! — сказала Екатерина и подала ему кубок.
— Ах, ты, проворная! Ну, выпьем! А теперь пой! Екатерина запела.
Багреев схватился за голову и, как безумный, выбежал вон.
— Что с этим фендриком? — спросил царь.
— Упился! — крикнул в ответ Фатеев.
— Плохой солдат, коли пить не горазд, — проговорил Петр, закуривая трубку. — Алексаша, позови, кто петь горазд!
Помещение Багреева, где он в томительном одиночестве провел всю холодную зиму, вдруг ожило и наполнилось. Багреев собрал у себя всех друзей, которые жили вместе еще со Пскова.
Первым пришел к нему Семен Матусов, а за ним — Фатеев, прибывший с царем. Царь отличил его и держал постоянно при себе, но теперь он получил временный отпуск и поселился с Багреевым.
Спустя немного, приехал и Савелов. Явившись по начальству и приняв свою часть, он прямо пошел к Багрееву.
Был обеденный час. Капральство и офицеры разошлись по своим домикам и палаткам, солдаты партиями толпились у своих котлов, в лагере царило обычное оживление перед едой, когда Савелов, усевшись в лодку, переправлялся в Шлиссельбург. В одной лодке с ним сидело еще несколько офицеров.
— Скоро и поход, — сказал один из них, — слышь, как подвезут снаряды из Москвы, так и двинемся.
— Теперь куды? — спросил другой.
— Вниз по Неве! — отозвался третий. — Там у шведов, слышь, крепость есть, Ниен звать. Так ее брать!
— А там и шабаш, роздых. По домам, выходит! — сказал первый и после минутного молчания прибавил: — У меня под Симбирском жена и двое детей; третий год их не видел и не знаю, что с ними — живы ли, или нет…
От этих слов всем стало грустно, и вдруг наступило молчание.
В то время Петр брал в войско всех годных носить оружие и ломать походы, и нередко в его набор попадали женатые люди, вдруг отрываемые от семьи и своего дела.
— Зато отдохнем во как! — сказал вдруг толстый, красный поручик хриплым голосом, и все засмеялись.
Савелов выскочил на берег и пошел знакомой дорогой к дому Багреева.
Трое друзей, хлопая чарку за чаркой, ели из одной миски жирную лапшу, когда Савелов распахнул дверь и очутился перед ними.
— Никак Антон! — воскликнул Багреев, бросая ложку и вскакивая, — он и есть! Антошка!
— Вот так фортеция! — воскликнули все друг за другом и стали обнимать Савелова.
— Садись! Бери ложку! Вот чарка! Сеня, наливай ему! — засуетился Багреев в качестве хозяина и усадил Савелова подле себя. — А и похудел же ты! — сказал он и тотчас спросил: — Ну, что? Нашел?