— Послушай, — офицер вложил в интонацию весь холод, какой смог собрать воедино, — ефрейтор. Ты как, мать твою, разговариваешь со старшим по званию, а? Я тебе кто, хрен с горы или офицер?
Дежурный побледнел. Видимо, он впервые встретил отпор.
— У меня есть приказ, лейтенант, — вытянулся в струнку крепыш, — никого не пропускать без пропуска. Это приказ самого, — он показал взглядом на потолок, показывая этим действием, что здесь замешан сам командир бригады и никто другой.
— Хорошо, — в примиряющем жесте поднял кверху руки Бергман, — сдаюсь. Пропуска у меня нет, но зато имеется предписание от Полковника. — С этими словами он достал из бокового кармана запечатанный конверт. Дежурный весь подобрался, когда увидел оттиск с эмблемой организации — римского орла, восседающего на скрещенных автоматах — и роспись Артемьева с датой «23/VI-20…»
— Начальник у себя наверху, — козырнул ефрейтор.
Эрвин улыбнулся, похлопал парня по плечу со словами «не напрягайся ты так», спрятал конверт и прошел мимо оторопевшего низкорослого дежурного. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он остановился возле распахнутого настежь окна. «А тут все поменялось за эти несколько лет», — отметил про себя лейтенант. Вместо старого паркета появилась плитка, вместо штор — жалюзи, ну а на месте затертых до дыр ковриков — длинный персидский ковер на всю длину коридора; возле каждого окна — по ветвистому декоративному деревцу.
Внезапно подул ветер и пощекотал оголенные по локоть руки и гладковыбритое лицо своим теплым дыханием. Бергман даже зажмурился от удовольствия.
Резким выстрелом хлопнула закрывшаяся дверь. Обернувшись на звук, Эрвин увидел командира учебно-тренировочной бригады старшего капитана Тарво «Финна» Хякиненна. Одетый в серую форму организации и с неизменной тростью в руках, он шел, прихрамывая, в сторону лейтенанта. На чуть вытянутом обветренном лице видна легкая угрюмость, в глазах сверкала сталь — свидетель глубокой задумчивости и поиска решения. Когда до лейтенанта осталось всего несколько шагов, Финн обратил взор на вытянувшегося в струнку младшего офицера. Лицо начальника лагеря тут же осветилось улыбкой. Такая встреча!
— Привет, лейтенант, — махнул тростью комбриг. — Какими судьбами в мои пенаты?
— Мне нужно набрать группу, — Бергман протянул начальнику лагеря конверт.
Хякиненн принял бумагу, сорвал печать и пробежал глазами по строкам. «Все так же бумагу пишущей машинкой корежит», — пробормотал он. И не понятно было, что Финн хотел сказать этой фразой: выказать недовольство или просто брошенное предложение без всякого смысла.