– Хорошо. А как ты с Дедом Морозом станешь этот вопрос решать? Он ведь может всё матери рассказать. А может и… – Глеб нахмурился и замолчал.
– Ты думаешь, он может этим воспользоваться? Захочет взять реванш?
– Почему бы и нет?
– Без моей поддержки он вряд ли справится. А что я ему в этом помогать не стану, он прекрасно знает. Если только совсем с катушек не съедет и в самом деле не захочет рискнуть. Но тогда ему меня убирать придется.
– Тогда ему и меня убирать придется, – рыкнул мутант. – Но я его сам тогда уберу!
– То есть, получается, ему тоже говорить не стоит, – подытожил Пистолетец. – Во всяком случае, пока. А я тем временем начну настроения своих прощупывать. Есть несколько человек, которым я доверяю. С них и начну. А в конечном итоге нужно будет формировать отряд, который по прибытии этой автозапчасти из Лузы, вместо того, чтобы ему помогать, поступит совсем наоборот. В общем, тут мне еще придется хорошенько мозгами поработать, чтобы всё как надо организовать.
– Значит, шишкам нашим ничего не говорим, а сами потихоньку готовимся? – уточнил Глеб.
– Думаю, так будет лучше.
– Наверное, да, – вздохнул мутант. – Не знаю только, как быть с Сашей. Рассказывать это ей в ее положении я точно не хочу. А если не рассказать, а она потом узнает, что я всё знал и промолчал, то… сам понимаешь.
– Ничего, – криво усмехнулся Пистолетец. – У тебя шкура толстая, авось уцелеешь. Но я бы тоже не стал ей ничего рассказывать. Здоровье ребенка, да и самой Саши, дороже, чем пара клочков выдранной у тебя шерсти.
– Я еще за Катерину волнуюсь, – признался Глеб. – Нельзя ее с этим Серёжей отпускать. Он ведь ее прикончит, чтобы ненужного свидетеля убрать. И оружие ей давать нельзя, разве что нож, – если местные человека в противогазе, защитном костюме да еще с автоматом увидят, не станут разбираться, девчушка это сопливая или каратель. Нет, надо менять ее на кого-то другого. Пусть опять Венчик летит.
– У меня те же опасения, – наморщил лоб Пистолетец. – Но если сейчас устраивать замену, то, во-первых, Цапл насторожится – может понять, что я его дурю, а во-вторых, сама девчонка завоет – она ведь с матерью мечтает увидеться. Возьмет, да с отчаянья и досады растреплет все.
– То есть, мы возьмем и вот так, практически ребенка, отправим наедине с явным врагом на заклание? Пусть лучше умрет, зато ничего не расскажет? – ноздри Глеба стали раздуваться от злости.
– Давай-давай, подожги меня, – невольно попятился Денисов. – Только сначала поясни мне, что такое «наедине»?
– Не придуривайся! Снова прошлое вспомнил? Наедине – это значит вдвоем: он и она. Хищник и жертва.