— Эх, я и забыл. Уж очень занят. Это то, о чем вчера говорили, да?
— Да пак… Мне нужно в Джакарту.
— Очень нужно?
— Да.
— А как думаешь ехать?
— Как обычно, на попутной военной машине.
— А если ее не будет?
— Тогда пешком до Пелабуан Рату.
— Дело в том, что я получил приказ: никто не должен отлучаться из деревни.
— Эх, пак староста! Только недавно я молился, чтобы вы стали старостой. А что для меня изменилось?
Ранта улыбается, стараясь скрыть раздражение. Он хочет объяснить носильщику положение дел, но тот продолжает:
— Раньше вы были таким же бедняком, как и я, а теперь все забыли. Ведь мы вместе ходили к коменданту сообщать о Мусе. Эх!
Он горько улыбается.
— Я не забыл твоих заслуг, — говорит Ранта, тщательно подбирая слова, — но дело вот в чем: старостой назначили меня временно, чтобы навести здесь порядок и охранять ваше же благополучие. Я выполняю распоряжения начальства. Если не будет порядка, слушай внимательно, если не будет порядка, все пойдет кувырком. Я думаю, ты это понимаешь.
— Я понимаю, староста, но если я не поеду в Джакарту, мне будет совсем плохо.
— Слушай же! Если ты туда поедешь, тебе будет еще хуже.
С явной обидой в голосе носильщик отвечает:
— Короче говоря, вы не хотите дать мне разрешение?
— Нет.
— Если так, я обойдусь без него.
— Я бы не советовал.
Носильщик поворачивается и, не сказав ни слова, выбегает из гостиной.
Ранта вскакивает со стула и кричит ему вслед:
— Послушай меня, не ходи, для тебя же будет лучше!
Ответа нет. Ранта качает головой и выходит из гостиной.
Тишина. Проникающие через окно лучи солнца теперь освещают всю стену. Издалека доносится песня.
Появляется Роджали. Он оглядывается и, не найдя в комнате Ранты, зовет:
— Пак староста! Пак!
Из глубины дома доносится тихий говор. Роджали доходит до середины комнаты и останавливается.
— Пак!
В дверях показывается Ранта.
— Как госпожа? Сказал ей?
— Сказал, пак, но она не хочет слушать.
— Где она сейчас?
— Сидит под дуриановым деревом у дороги, на краю оврага. Говорит, что ждет попутной военной машины.
— Успела уйти так далеко?
— Да, пак.
— Что еще она говорила?
Роджали смущенно чешет затылок.
Видя его смущение, Ранта подбадривает:
— Ну говори же, Джали, чего ты боишься?
Тот еще энергичнее чешет затылок и неуверенно произносит:
— Неудобно говорить, пак староста.
— Почему?
— Вам будет неприятно.
— Об этом я догадываюсь. Итак, что она сказала?
— Она сказала… Она сказала: «Кто такой этот Ранта? Я и то умнее его. Я окончила техникум, а он даже пишет с ошибками». Не сердитесь на меня, пак староста.
— А что ты ей ответил?
— Я сказал: «Дело не в том, кто умнее. Он выполняет свой служебный долг. Он обязан предупредить вас». Но она еще больше рассердилась на меня.