Ранта улыбается. Это придает Роджали смелости, и он уже без стеснения продолжает:
— «А ты тоже умный стал! — сказала она мне. — Где твоя благодарность? Мы кормили тебя, а вместо благодарности ты предал моего мужа».
Ранта смеется.
— Да, это уж слишком. И что ты ответил?
— Я просто сказал: «Выдать предателя не считается предательством». Потом я еще раз попросил ее вернуться. Она опять отказалась. Говорит: «Я сама знаю, что военная машина не повезет меня в Сукабуми. Но здесь ходит много машин с шахты. Есть машины, которые возят кассаву и лес, уеду на одной из них». Больше я не стал с ней разговаривать и вот вернулся.
— Она одна там?
— А с кем же ей еще быть?
— Беги к ней обратно. Положение серьезное. Скажи, пусть немедленно возвращается.
Роджали непонимающе смотрит на Ранту, затем, ничего не ответив, вытирает рукавом пот со лба, поворачивается и уходит.
— Да-а, нелегко с такими людьми, — в раздумье произносит Ранта. — Но ничего, придет время, и они поверят мне.
Из глубины дома слышится голос жены.
— Ты все еще занят, пак?
Ранта поворачивается на голос.
— Сейчас я один. А что? Надеюсь, у нас все в порядке?
В дверях показывается жена.
— Нет, не все. Но если ты голоден, лучше поесть сейчас. Потом опять будет некогда.
Ранта встает, намереваясь последовать за женой, но в это время в комнату входит солдат:
— Вы куда, пак? — спрашивает он.
Ранта быстро оборачивается и идет навстречу гостю. Он знаком приглашает его сесть, но тот не обращает на это внимания.
— Передаю приказ коменданта: в ближайшее время закончить подготовку обороны. В ваше распоряжение прислано несколько солдат и дружинников. Они ждут на улице.
Ранта вытирает лицо ладонью.
— Хорошо. Идем.
— Мой муж с утра ничего не ел, — просительно обращается Иренг к солдату.
Тот оборачивается и с улыбкой произносит:
— Не беспокойтесь. С голоду он не умрет. Только злее работать будет.
Иренг не находит, что ответить.
— Будь осторожен, пак, — наказывает она мужу.
— Заряжен? — спрашивает солдат, показывая на револьвер.
Ранта кивает головой. Оба удаляются. Иренг выходит с ними на улицу. Там она долго стоит, провожая их взглядом, затем возвращается в гостиную и тихо говорит:
— Бедный! Целыми днями ходит голодный.
Она берет тряпку и протирает мебель. Покончив с этим, окидывает взором комнату и, глядя на портрет Сукарно, с сожалением произносит:
— А портрет президента маловат.
Затем, закрыв входную дверь на ключ, она выходит на кухню.
В мечети бьет колокол, сзывая верующих на послеобеденную молитву. На дворе кричит петух, затем все стихает. Вдруг вдалеке раздаются выстрелы, и вскоре завязывается перестрелка. Среди одиночных выстрелов можно различить треск автоматных очередей.