«Поручить Ярославскому и Бухарину переделать в направлении таком, чтобы не выпячивать вопроса о борьбе с религией… и допустить с рядом особо ограничительных условий оставление в партии верующих, но заведомо честных и преданных коммунистов.
Борьбу с религией поставить научнее…»[257]
Мог ли лидер партии и страны одной рукой писать это, а другой рукой санкционировать «избиение духовенства»?
Конечно, в представлении Петра Бернгардовича Струве «аморальный» Ульянов был способен и не на такое… Но посмотрим на вопрос не с этической стороны, а с чисто прагматической.
С огромным трудом, через неверие, непонимание, через прямо враждебное отношение части народной массы большевики получили от народа мандат доверия на управление страной.
И вот в этих условиях Ленин с одной стороны публично — ту же его речь на женском съезде сразу же опубликовала «Правда» — призывает бороться с религиозными предрассудками осторожно… Призывает не оскорблять религиозные чувства и не вносить остроту в антирелигиозную борьбу, ибо это может озлобить массу…
И в то же время, на фоне подобных публичных призывов, Ленин якобы предпринимает широкие репрессивные меры против духовенства как против духовенства…
Если бы так в самом деле и было, долго ли продержалось бы после этого доверие к словам и делам Ленина у масс, немалая часть которых находилась под влиянием духовенства? И разве не использовали бы все враги Ленина это расхождение Слова и Дела, крича на всех углах: вот, мол, они, ваши большевики, вот он, ваш Ленин!? Болтает одно, а делает другое…
Ну ладно, пусть Ленин был — по Струве — аморален. Но глуп-то он не был? И если призывал быть в антирелигиозной борьбе осторожным, то никак не мог допускать расстрелы «попов» только за то, что они «попы», не так ли? Инсинуаций со стороны «высокоморальных» профессоров Ленину и без этого хватало.
К сожалению, непросто выполоть не только сорную траву, но и сорную мысль, и духовные «сорняки» как не перевелись в эпоху Ленина, так и продолжали засорять жизнь СССР в сталинские, в хрущёвские, в брежневские времена. Наконец, эта публика дожила до «эпохи» Горбачёва — Ельцина и вот уж тут почувствовала себя как муха на куче…
ВПРОЧЕМ, не буду уточнять, где вольготнее всего живётся «россиянской» интеллигентской публике, но сообщу, что всё сказанное в этой главе выше было в некотором смысле присказкой к дальнейшему рассказу.
«Российские» «интеллигенты» давно — потомственным образом — не могут терпеть Ленина и поэтому уже давно клевещут на него истерически злобно и исторически безграмотно. Бывшая советская «элита», которая сформировалась как продукт брежневских времён, вкупе с якобы интеллектуальными продуктами «новорусской» «эпохи», из кожи вон лезет, чтобы «обозвать похуже» великих усопших, и трусливо набрасывает на свой роток платок, когда надо возвысить голос, протестуя против преступлений ельцинщины и неоельцинщины уже в путинско-медведевском её исполнении.