Впрочем, Хозяину это было безразлично. Тьма перестала быть ему преградой. Перестали быть препятствием массивные каменные ворота, столько лет ограждавшие его от мира. И впервые он подумал, что аскетическое убранство его обиталища не соответствует статусу Хозяина. Поэтому, когда раздалось шуршание в нише, куда снаружи подавали еду, он дождался появления корзинки, отодвинул её в сторону и крепко сжал руку бедного селянина, не в лучшее для себя время пришедшего покормить несчастного пленника. Рука дёрнулась, похолодела, покрылась крупными каплями пота, снаружи раздался вопль ужаса.
— Хочешь ли ты жить, человек? — негромко спросил Хозяин. Невнятное блеянье было ему ответом.
— Значит, хочешь! — Кошчи удовлетворённо кивнул сам себе. — Тогда запоминай хорошо, и выполняй в точности. Первое — не смей убирать свою руку, пока я не позволю. Понял?
— Ва-ва-ва…
— Прекрасно! Здесь появился труп — ты его заберёшь, оттащишь в селение и скажешь, что я велел его похоронить. Это ясно?
— М-м-м…
— Затем, ты скажешь старейшине, что завтра он должен быть у меня и выслушать мою волю. Если старейшина не послушает тебя — завтра у вас в деревне будет новый старейшина. Запомнил?
— Ап-ап-ап…
— Вижу — запомнил. Я отпускаю твою руку, ты подходишь к воротам и забираешь этого несчастного.
Бывший пленник отпустил мокрую ладонь селянина, которую к тому времени уже колотило вовсю! Чувствовалось, что больше всего он хочет сейчас бежать как можно быстрее и дальше, но страх перед неведомым Хозяином сковал его ноги и приказывал, против собственной воли, выполнять его приказы.
Трясущийся, наполовину поседевший селянин, еле волоча ноги, подошёл к огромным каменным воротам, которые, на его памяти, всегда были закрыты. Он не слышал ни скрипа, ни шороха, но одна створка оказалась приотворена. К его счастью, не пришлось идти во тьму. Труп молодого парнишки с перерезанным горлом валялся почти на пороге. Селянин взвалил его на плечи и, подвывая от ужаса, потащил его в деревню.
— Что случилось, папа? — девчушка лет десяти смотрела огромными синими глазами на седого селянина, подходившего к дому. На спине тот тащил худого юношу в красных одеждах. — Что с этим человеком? Почему он так стонет?
— Маська, ступай сюда, негодница, — загрохотал бабий голос из окна избы. — О, воротился таки, ирод… Чего приволок?
Девчушка и не думала слушаться мать. Она осторожно по полшажочку шла навстречу отцу, вглядываясь в его ношу…