Но едва эти слова были произнесены вслух, как она поняла, что они звучат изумительно. Как бывает, когда впервые слышишь песню, которая потом становится твоей любимой.
Расселл покачал головой:
— Энн, у меня больше нет сердца.
— А у меня больше нет ожиданий. Что? — спросила она со смехом. — Вы думали, я мечтаю закрутить с вами роман? Вы же в отцы мне годитесь.
Театральным жестом он схватился за сердце:
— Я уязвлен до глубины души!
— Это вряд ли, — усмехнулась она, опускаясь обратно в кресло.
Некоторое время он смотрел на нее.
— Если не роман, что же тогда?
— Я хочу историй. И меня не волнует, если они будут выдуманными. Я устала подсматривать за чужими жизнями и додумывать все самостоятельно. Я хочу услышать все, что вы можете мне рассказать. Я прожила здесь всю жизнь, и все здешние истории уже навязли у меня в зубах. С каждым из моих мужей повторялось одно и то же. А вы где только не бывали. Я хочу поехать с вами туда, куда вы едете, и увидеть то, что вы делаете. Я думаю, вы один уже довольно давно, не так ли? В какой-то момент вы уже не сможете обходиться без посторонней помощи. Я могу быть с вами рядом. Я прилично готовлю. Я могу досрочно выйти на пенсию и каждый месяц получать пусть и небольшие, но верные деньги. А в сейфе гостиницы лежат шесть с лишним сотен долларов, которых мой брат не хватится, пока не обнаружит, что я исчезла.
Расселл слегка поколебался. Потом покачал головой. Как ни смешно, она почувствовала себя задетой за живое — тем, что не обладает достаточно преступными в его глазах наклонностями.
— Это лишнее, — сказал он. — Ваш брат заявит в полицию.
— Если вы еще не заметили, я очень люблю совать нос в чужие дела, — произнесла Энн. — Таким образом я и узнала, что у моего братца имеется куча флешек с записанными на них видеочатами, где он занимается виртуальным сексом с одной женщиной из Финляндии, которая называет себя Карма-патра. Он спускает на нее сотни долларов в месяц. Я могу стащить у него такую флешку и оставить ее в сейфе, чтобы он понял, что я все знаю. Тогда он не станет никуда заявлять.
Он явно боролся с искушением. Энн это видела. Еда. Деньги. Это были его слабости. Расселл сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул. Потом устремил взгляд на горстку тлеющего пепла — все, что осталось от его неудачной попытки раздобыть денег.
— Ох, Энн, все это далеко не так романтично, как вам представляется. У вас здесь налаженная жизнь. Я еду в благотворительный лагерь для вышедших на пенсию циркачей.
— Я что, похожа на человека, который хочет романтики? По-моему, это звучит фантастически. — Она сунула руку в карман джинсов и вытащила оттуда афишку, которую прихватила из его чемодана. Она развернула ее и показала ему. — Что скажете, Великий Бандити?