— Ты что, уборщицей хочешь стать?
— А разве плохо? Сюда бы я с толстым удовольствием. Лишь бы мамка не подвела. Ей через год на пенсию, а мне еще шестнадцати не будет. Ноет, ноет, а чего ныть, я же помогаю. Ничего тяжелого здесь нет. Нельзя такое место терять, упустишь, а потом локти кусай.
— Уроки-то успеваешь делать?
— Не каждый день. И вообще не х… голову ерундой забивать.
— Слушай, а ты почему материшься?
— Когда?
— Только что.
— Не заметила. Да, понимаете, жизнь такая нервная, сплошные проблемы, мамка постоянно охает, и с сапогами кинули, и серия какая-то скучная, думала, что он сегодня использует ее, а они все еще объясняются да целуются.
— Проблемы, действительно, серьезные.
Дуська видела, что ее подначивают, но отвечать не стала, — был бы путный мужик, другое дело, а этот все равно ничего не поймет, ученый в стоптанных башмаках, но все-таки решила спросить.
— А вы, Евгений Иванович, когда студентом были, здесь, случайно, не работали?
— Я в другом городе учился. А что такое?
— Да работал тут студент, когда мамка беременная ходила, и подбил ее Дуськой меня назвать.
— Мне кажется, очень хорошее имя.
— Ага, хорошее… Дуся-Бздуся.
— Тогда скажи всем, чтобы тебя называли Дуня или Дуняша, звучит очень нежно, а если хочешь солиднее, называй себя Евдокией.
— Все равно как-то по-деревенски.
— Тогда — Долли.
— А разве можно?
— Конечно можно, барыни раньше так себя называли. А Лермонтов Евдокию Ростопчину звал Додо.
— Нет, мне больше нравится Долли. Спасибо, что научили.
После такого открытия работалось намного веселее. Впрочем, кабинет заместителя директора она всегда мыла с удовольствием. Вот кто был настоящим мужчиной, на «Тойоте» ездил. С Евгением Ивановичем не сравнишь. Разговаривает просто, дурацких вопросов не задает. Но хитрющий. Сколько раз бросал он под стол или под кресло монетку, чтобы проверить уборщицу. Любил чистоту и сам аккуратист — ни единой бумажки на столе после себя не оставлял. Она перевернула стулья, но никаких подловок не нашла. И все равно терла старательно, не жалея порошка. Вымыла пол, расставила все по местам и уже собралась было переходить в следующий кабинет, но вспомнила, что не протерла подоконник, отодвинула штору и увидела в углу возле рамы пару дохлых мух. Вот, значит, на чем ее хотели поймать. Да не на ту напали. Не так-то просто ее провести, она и сама, если захочет, кое над кем подшутить может. Осторожненько, чтобы не раздавить, взяла мух и побежала в профком, а там подбросила их в банку с печенью.
— Ты чего носишься, как лошадь! — крикнула мать.