– Не надо расстраиваться, Майя. Конечно, я знаю, что ты имеешь в виду.
– И все-таки.
– Я просто устал.
– Других причин нет? Ты просто устал?
– Да.
– Это правда?
– Да, правда.
Она возвращается в гостиную, берет меня за руку, проводит моей ладонью у себя между колен, потом поднимает ее выше, к бедрам, и медленно заводит под платье.
– Чувствуешь? – спрашивает она.
На ней под платьем ничего нет, мои пальцы скользят по гладким, влажным губам. Она долго так стоит, держа мою руку прижатой к интимным складкам.
Мы танцевали друг с другом на той вечеринке в университете. Она хорошо танцевала – тело, руки, материя платья облегала бедра. Она взяла меня за руку, сделала несколько оборотов в стиле джиттербаг, выпустила мою ладонь, приблизилась ко мне в танце вплотную, обвила меня руками, отстранилась.
– Может, посидим еще на скамейке? – спросил я, когда закончилась очередная композиция.
– Нет.
Музыка играла на полную громкость, на танцполе яблоку было негде упасть, мы то и дело натыкались на других танцующих и все теснее прижимались друг к другу. Мельтешение лучей, пот, духота, стройная фигура Майи и влага на коже над ее грудью, улыбка, с которой она на меня смотрела. Я приник к ней и поцеловал. Мои губы у ее губ. Мы стояли так, между танцующими, не двигаясь, она обняла меня за шею, крепко держала. Потом отпустила.
– Ты не должен в меня влюбляться, – сказала она.
Когда мы вернулись на нашу скамейку, Николо и Юлия уже ушли. Их стаканчики стояли там, где я их оставил, они к ним даже не притронулись. Мы сели на пол у стены.
– Зачем ты это сказала?
– Что?
– Когда я тебя поцеловал.
– Я разве что-то сказала?
– Да, ты сказала, что…
– Потому что у меня есть парень.
– Вот как.
– Да. Вот как.
– Которого ты любишь.
– В нем есть черты, которые я люблю. Я им восхищаюсь. Он многого добился. Я чувствую себя с ним как за каменной стеной.
Я сделал глоток из стаканчика.
– Но ты его не любишь.
– Откуда тебе знать, люблю я его или нет.
– Ты бы не позволила себя поцеловать, если бы любила его.
– А что, разве нельзя целоваться с одним, а любить другого?
– Можно. Но я знаю, что ты его не любишь.
– Ты просто пьян, и тебе кажется, что ты все знаешь.
– Наверное. Очень может быть.
– То есть ты все-таки не знаешь.
– Нет.
– Вполне может статься, что если мне нравятся в нем какие-то качества, то этого вполне достаточно, чтобы называть мои чувства к нему любовью.
– Так ты его любишь?
– Не надо об этом спрашивать.
– Ты не сомневаешься в своей любви к нему. Здесь и сейчас, ты не сомневаешься в ней. Скажи это сейчас, что ты не сомневаешься…
Она подняла палец и приложила его к моим губам, покачав головой.