Несомненно, он хотел увидеть ее обнаженной. Он ее хотел.
Когда Марианна, больше не стыдясь, легла на постель, на ее острове вновь воцарился торжественный покой.
— Ты прекрасна, — прошептал он, дотронувшись до ее спирального родимого пятна. — Это твоя душа. Пламень. Любовь. Сила. Ты — рожденная в пламени!
На сей раз Янн обвел очертания ее тела пальцами и ртом. Он словно заново создавал ее тело своим желанием, и ей показалось, будто под его прикосновениями из ее тела рождается другое. Прекрасное, чувственное женское тело.
Марианна от страсти впилась зубами в подушку. Она смеялась, она стонала, она выкрикивала в ночь его имя, и все-таки он не входил в нее. Он прикасался к ней осторожно и бережно, возбуждая ее, даря ей наслаждение.
Она испытывала такое самозабвение, ей представилось, будто она снова бросается с моста.
Она погладила его тело, ощущая нежность и мягкость его кожи, напрягающиеся под ней крепкие мышцы и мышцы уже несколько обмякшие. Его тело показалось ей прекрасным. Она почувствовала, что Янн тоже боится предстать перед ней обнаженным. Это ее успокоило.
Марианна стала рассматривать его возбужденный член. Он очень подходил ко всей его внешности. Хорошенький, гладкий и очень твердый, с круглой, выпуклой головкой.
Она взяла его в руку и заглянула Янну в глаза, чтобы убедиться, что ему нравится, как она играет с его членом, как она с ним знакомится.
Ему понравилось. Еще как! Они невольно рассмеялись. Они смеялись, обнимались, крепко обхватив друг друга, не переставая целоваться. Они ощущали безудержную радость, нежность и желание.
В конце концов приникнув к ней и медленно войдя в нее, Янн посмотрел ей в глаза и прошептал ее имя, прозвучавшее словно двойной аккорд:
— Марианн. Марианн? Марианн!
А потом — он так глубоко проник в нее, что она ощутила его чресла в своем лоне, — она хрипло простонала:
— Уже!
Ее стон привел его в восхищение.
«Уже. Уже. Уже».
Ее охватил восторг и беспомощный ужас оттого, что она так долго отказывала себе в наслаждении.
— Je t’aime[138], — прошептал Янн и начал двигаться в ней.
Марианна испытывала такую самозабвенную радость, она не узнавала свое тело, а оно чувствовало, двигалось, требовало, обнимало, обвивало и прижималось к Янну. Ей хотелось больше, еще, еще, до конца, прямо сейчас! Никогда уже она не откажется от такого счастья.
Она влюблялась в его стоны, в его желание отдаться ей, в каждое его движение. Словно каждым замедленным, исполненным наслаждения толчком он давал ей понять, как мучительно ждал этого момента, и хотел, чтобы это длилось вечно.