— С конца… прошлой весны.
— Любопытно… — задумчиво протянул ключник, разглядывая орка. — Я думал, что это врождённое…
— Слова древней клятвы, которые ты произнёс, — возвысил голос король, — шли ли они от твоего сердца?
— Да, ваше величество.
— Чёрное сердце орка! — вновь воскликнул Орвис. — Это святотатство!
— Король говорит! — напомнил сир Гарен.
— Ты представляешь вождя по имени Ургаш, который желает служить нам?
— Да, ваше величество.
Самому Ошу его ответ показался не слишком искренним. Не так чтобы Ургаш очень «желал» служить королю людей. Ош вообще до конца не понимал, почему жестокий и своенравный вождь согласился на всю эту авантюру.
В зал вошёл один из стражников и, придерживая меч за эфес, торопливо подошёл к сиру Гарену, шепнув ему на ухо несколько слов. В свою очередь рыцарь передал эти слова королю. На мгновение монарх нахмурился, потом кивнул.
— Приведите её, — коротко велел Серокрыл.
В коридоре послышалась какая-то возня, после чего в зал вошли трое стражников, а за ними — связанная, но упорно сопротивлявшаяся Зора.
— Пыталась проникнуть во дворец, забравшись по северной стене, — отрапортовал один из гвардейцев. — Ранила двоих наших, пока её не повязали, ваше величество.
— По северной стене? — удивлённо переспросил королевский ключник. — Надо же…
На лице Орвиса появилось выражение крайнего отвращения.
— Полукровка! — презрительно произнёс первосвященник. — Хуже, чем нелюдь! И в Тронном зале… Какая мерзость!
Тем временем Зору опустили на колени рядом с Ошем. Только это и смогло вывести орка из мрачного равновесия, которое он обрёл в камере смертников.
— Какого варга ты тут делаешь? — досадно прошептал он ей.
— Заткнись, — огрызнулась Зора.
Её губа была разбита, а над левым глазом виднелась свежая ссадина, вокруг которой стремительно разрастался тёмный синяк.
— Я готов явить свою волю, — произнёс король. — Есть ли что-то, что ты хотел бы сказать перед этим, орк?
Вот и всё. Ош понял, что сейчас всё решится. Он не боялся. Во всяком случае, не за себя.
— Да. Я полностью держу ответ за свои слова и деяния. Если на мою голову падёт суровая, но справедливая кара, я прошу ваше величество о снисхождении для виконта Адама Олдри, его учителя и моей соплеменницы, которую видите подле меня. Пусть моя чёрная кровь будет ценой их свободы.
— Это всё? — спросил король.
Сначала Ош хотел сказать, что это всё и он не смеет просить у короля большего, но вдруг вспомнил про своего сокамерника. Ему тоже можно было помочь. Пускай и такой горькой ценой.
— Нет. В камере, где меня держали, был один человек. Он назвался Вито. Что бы он ни сделал, я уверен, что он достаточно страдал за свои проступки. Я прошу позволить ему вновь увидеть солнечный свет.