– Вот именно, лапочка, – подтвердила Биб.
– У нее нос острый, как у ведьмы, – заявила Шарлотта.
– Нормальный у нее нос, – возразил папа, которому, похоже, невдомек, что «нормальный» – это почти оскорбление.
– Только если тебе нравятся огромные носищи, которые никто не любит, – возразила Шарлотта.
– У нее есть харизма, – заявила Биб. – Именно это мне и нужно.
– Ты точно про нее говоришь? Про мою сестру? Сибиллу Куинн? – недоверчивый голос Шарлотты стал пронзительным. – Да она же буэ! Полное буэ!
– Не смей так говорить, – заявила мама, которая сама лишь недавно узнала, что значит «буэ», да и то потому, что сама так сказала, вот я и решила объяснить ей. Она ответила: «Да? Какая жалость! А я думала, это что-то вроде необидного способа сказать «страшненькая». Ничего странного, ведь раньше она считала, что «лол» – это «люблю, обнимаю, люблю». И ставила его в подпись ко всем текстам подряд, пока я несколько лет назад не просветила ее.
– Мне не нужны миленькие подделки, я хочу своеобразия. Мне нужна личность! – продолжала Биб.
– Для чего?
– Для запуска в продажу парфюма. На рекламный щит и кампанию в журналах. Jeune Femme Sauvage[2], – она рылась в новейшей дизайнерской версии волшебной сумки, куда у нее помещался целый офис. Вытащила фотоаппарат, сфотографировала меня несколько раз и уставилась в экран. – То что надо. Господи, как же ты похожа на свою маму!
– Что, такая же старая и замученная? Бедняжка, – сказала мама.
Мы посмотрели на нее. У мамы высокий лоб, тонкий нос и большой рот (в обоих смыслах). Волосы она не красит. Они подстрижены прямо и причесаны на косой пробор. Такого же цвета, как мои. То есть мышиного. Только она зовет его «крысиным», она ведь такая юмористка. А улыбка у нее правда классная. И она улыбнулась.
– Снимай. Дольше сохранится, – сказала она.
Биб сфоткала меня вместе с мамой. Мы обе улыбались. И я увидела, что, хотя я совсем не старая и не замученная, мы с ней правда очень похожи.
Мама обняла меня и шепнула мне на ухо:
– Посудомойка.
пятница, 28 сентября
После того как Фред…
суббота, 29 сентября
После того как Фред умер…
воскресенье, 30 сентября
После того как Фред умер, все мое время отнимали тупое неверие, бессмысленный хаос и терапия.
Психиатр Эстер говорила: ведите дневник, Лу, как насчет дневника, может быть, все-таки начнете вести дневник, Лу, подумайте об этом…
Мы постепенно готовились к переходу от преимущественно терапии к моему возвращению в школу. Подумать только: оказывается, нельзя просто взять и выйти из терапии. По крайней мере, взять и выйти из терапии не рекомендуется. И неважно, как бы тебе ни хотелось наконец покончить с ней.