– Как называется этот танец?
Я сообщаю ему первое название, которое приходит мне в голову:
– Карусель!
Я кружусь и кружусь, и вот уже мистер Левин тоже начинает кружиться, и Джек тоже кружится, и все остальные присоединяются к нам, так же как и разноцветные огни, пока весь зал не переворачивается кверху дном.
Хизер Алперн все еще находится в своем кабинете.
– Ты ведь Либби, да? – говорит она. Голос у нее теплый и мягкий, как мед.
– Я слышала, что Терри Коллинс переезжает, и подумала о том, что, наверное, на ее место будет проходить конкурс в «Девчат». – Я до сих пор раскрасневшаяся и наэлектризованная после танцев. Мне хочется забраться к ней на стол и выступить прямо сейчас и именно здесь, но вместо этого я просто передаю ей свое заявление.
– Спасибо тебе большое за это. – Она улыбается, и мне приходится отвернуться, потому что уж очень она милая. – На следующей неделе я объявлю, когда будет проходить просмотр.
На улице собирается дождь. Парковочная площадка пуста, а папы еще нет, поэтому я встаю у стены школьного здания, где не промокну, хотя мне меньше всего хочется стоять вот тут, прижавшись к стенке, как будто я пятиклассница Либби Страут, изгнанная с игровой площадки. Через минуту ко мне подъезжает странного вида колымага, чем-то напоминающая джип. Потом водительское окошко опускается, и Джек Масселин произносит:
– Тебя подвезти куда-нибудь?
– Нет.
– Может быть, хотя бы переждешь тут?
– Да все нормально.
Но тут небо раскалывается пополам и вниз потоком льется вода. Я бегу к машине, он распахивает дверцу, и я, по возможности грациозно, забираюсь внутрь, а это неизбежно означает, что я скольжу и спотыкаюсь, и кроссовки скрипят на коврике, а волосы налипают на лицо. Я захлопываю дверцу, и вот я тут, задыхающаяся и огромная, промокшая до нитки, на переднем сиденье «Ленд Ровера», принадлежащего Джеку Масселину. Я понимаю, что с меня капает. Капает с волос, рук, джинсов. Это один из тех случаев, когда я особенно болезненно ощущаю, как много места занимаю.
– Миленькая тачка, – говорю я. Салон тут жженного красно-оранжевого цвета, а так все довольно примитивное и старое. Хотя ясно одно: я нахожусь в тачке клевого парня. – Кажется, именно на таких разъезжают на сафари.
– Спасибо.
– Это грузовичок? Или легковушка? Как она точно называется?
– Как насчет самой говенной тачки во всем Амосе?
– Да ладно тебе.
Джек
Я включаю обогреватель, и стекла начинают запотевать.
Она говорит:
– Я думала, все уже разъехались.
– Я действительно собирался домой, но увидел, как ты выходишь на улицу. Подумал, что, может быть, тебя нужно куда-нибудь подвезти или хотя бы спрятать от дождя.