Он убрал ладони с лица и посмотрел на оранжевые лучи палящего вечернего солнца, пронизывающего палатку.
— Как долго я был без сознания?
— Около двух минут.
— Но с тех пор прошло уже несколько часов! Я проспал все это время?
— Хочешь верь, хочешь нет, но в течение последних четырех часов ты сидел тут и тараторил как пулемет…
— Привет.
Они обернулись, когда в дверях показалась голова Жасмины Шукри.
— Как себя чувствует пациент?
Марк встал и отошел в сторону, чтобы освободить ей место. На плече у Жасмины висела ее сумка. Она присела на край кровати и молча положила свои холодные пальцы на запястье Рона.
— Я буду жить? — спросил он, когда она сосчитала пульс.
Жасмина улыбнулась и ответила нежным голосом:
— А это мы сейчас узнаем.
Она вытащила из сумки стетоскоп-тонометр, накачала манжет и измерила Рону давление. Она повторила это дважды, прежде чем отложила стетоскоп и осторожна сняла манжет. Она ожидала, что состояние больного будет хуже, но пульс и давление — все было в порядке. Затем она взяла маленький фонарик и проверила зрачки Рона на световой рефлекс. Они быстро увеличивались, что свидетельствовало о нормальной реакции.
Потом она немного отодвинулась и внимательно посмотрела своими влажными карими глазами Рону в лицо:
— Как вы себя чувствуете?
— Думаю, вполне нормально, если не принимать во внимание шишки на голове.
— Вы можете мне сказать, как вас зовут?
— Только если вы мне скажете, как зовут вас.
— Рон, — вмешался Марк, — прояви же такт по отношению к даме.
— Ну хорошо, Рон Фэрмер.
— Вы помните, какой сегодня день недели?
— Пятница.
— А число?
— Десятое июля тысяча девятьсот девяносто первого года. Теперь вы мне скажете, что произошло?
— Мне бы самой хотелось услышать это от вас.
— Марк утверждает, что все это время я просидел здесь и проговорил.
Жасмина кивнула и снисходительно улыбнулась:
— После удара головой и обморока, длящегося более нескольких секунд, это часто случается. Вы очнулись, сами того не осознавая, и заговорили бессвязными предложениями. У вас произошла временная потеря памяти и вы не могли вспомнить, что были в гробнице. Но теперь вы снова это вспомнили, не так ли?
— Да. И монолог, который я там произнес, тоже. От душного воздуха гробницы я потерял сознание.
— Вы можете поднять обе руки? Вот так, хорошо. А теперь, — она протянула ему свои руки, — сожмите мои ладони как можно сильнее.
Он повиновался и сжал ее руки так сильно, что она поморщилась. Затем она осторожно отодвинула назад его длинные волосы и осмотрела уши.
— Что вы там ищете? Мои мозги?
— Я проверяю, нет ли в ваших ушах мозговой жидкости.