Сделать это было нелегко, тем более что здесь он был не один. Убийц шайксы обучают различным ментальным приемам. Порой они способны противостоять даже воле мага. Поэтому, даже когда я спрыгнул с последнего стола на пол, он прижал лезвие к горлу Бриони.
Повязка слетела с глаз девочки. Увидев нож, она закричала. Но я сделал выпад и стукнул убийцу рукояткой кинжала в висок. Оглушенный, он повалился навзничь, и нож выпал из его руки.
Я не стал убивать его. Это было бы неразумно. Шайкса никогда ничего не забывают, и даже если он близок к смерти, его умирающий мозг передает на далекое расстояние своим собратьям имя и местонахождение его убийцы. Так что мной руководил прагматизм, а отнюдь не милосердие.
Я схватил девочку на руки. Бриони в ужасе вскрикнула, но я применил магический прием, называемый боска: изменил химический состав воздуха в своих легких и быстро дохнул ей в лицо. Бриони мгновенно погрузилась в глубокую кому.
Затем я повернулся лицом к врагам. С искаженными яростью лицами и с саблями наголо они надвигались на меня. Я начал увеличиваться в размерах. Одновременно я напряг волю и швырнул в них дергающийся импульс ужаса, чтобы, когда я сделаюсь еще больше, их глаза вылезли из орбит, а нижняя челюсть отвисла.
Затем волевым усилием я погасил все тринадцать факелов, освещавших подземелье. Пиршественный зал мгновенно погрузился во тьму, но мои глаза мага не утратили зрения. Для меня комната была освещена серебристым призрачным светом.
Таким образом мне удалось избежать острых сабель врагов. Я был уже почти рядом с дверью, когда спиной почувствовал опасность. Это был убийца-шайкса. Он быстро пришел в сознание и, в отличие от других воинов, мог сопротивляться моей магии. Зажав в левой руке саблю, а в правой боевой топор, он бросился за мной вдогонку. Каждая клеточка его естества горела желанием меня уничтожить.
Будь у меня такая возможность, я бы остановил его, задействовав минимальную силу. В бою обычно имеешь выбор из нескольких видов обороны. Но его ярость, его решимость убить меня были столь велики, что у меня оставался только один шанс, и я был вынужден использовать его для спасения собственной шкуры.
От первого удара его сабли я увернулся, однако понял: от второго мне не уйти. Шайкса уже занес боевой топор, намереваясь отрубить мне голову. Не оставалось ничего другого, как вогнать клинок прямо ему в сердце. Удар оказался точен – топор выпал из его руки, а в следующее мгновение на пол рухнуло и само мертвое тело.
Эта победа спасла мне жизнь, но навсегда изменила ее. Убив Верховного мага, я стал изгоем в глазах Триумвирата, а умертвив шайксу, навлек на свою голову гнев всего его клана. Его собратья по кровавому ремеслу постараются отомстить за его смерть. Они будут преследовать меня во всех уголках мира и не успокоятся, пока не убьют.