Оба они оказались в одном отделении областной больницы. Девушку, как ни странно, никто не навещал, и Виктор постарался наладить контакт со своей героиней и принялся ее подкармливать Катиными подношениями. Впрочем, аппетита у Тамары почти не было, она была немногословна, держалась замкнуто, а когда Шамрай коротко рассказал ей о могильнике в Подлесном, не ужаснулась, не стала расспрашивать, да и вообще никак не отреагировала. Обронила пару слов — и все.
Чаще всего Виктор заставал ее у окна в коридоре или в палате. Тамара смотрела на холодную, присыпанную мелким снежком улицу и, казалось, считала пешеходов и проезжающие мимо машины. Когда он окликал ее или неожиданно касался плеча, Тамара вздрагивала.
Журналист так и не решился напрямую спросить ее о том, что с ней случилось. Для этого надо было самому прийти в норму и собраться с мыслями. События, начавшиеся в прошлую пятницу, а в особенности похищение и его алкогольные последствия, выбили его из колеи и напомнили о том, что случилось четыре года назад. Он долго размышлял, как пробить эту стену молчания и отчужденности и заставить Тамару рассказать, что она увидела в покинутой деревне. Ведь именно это почему-то интересовало его похитителей. Но сейчас, стоя рядом с безмолвной девушкой, он не чувствовал никакой уверенности в том, что действительно хочет прояснить для себя всю эту опасную муть.
Потому что вчера, после очередного разговора со следователем, Шамрай окончательно убедился: Тамара Томилина либо лжет, либо о чем-то умалчивает.
Она действительно видела что-то или кого-то в аномальной зоне. Недаром бандиты, прессовавшие его, Виктора, почему-то были уверены: Тамара может разболтать об увиденном. Но они ошибались. Девушка упорно скрывает подробности того, что с ней случилось. Не хочет касаться этой тайны. Или…
Или не может.
Кира Березовская долго не могла уснуть в ту ночь.
А когда наконец уговорила себя отключиться, поспать ей удалось чуть больше четырех часов. Из сна ее вырвал резкий телефонный звонок. Она ждала ответов на вопросы, заданные вчера вечером, и надеялась, что даже в воскресенье удастся получить необходимые ей сведения, поэтому была слегка разочарована. Звонили не коллеги.
Голос жены Сергея Бражника она узнала сразу.
— Да, Люда. — Кира подавила зевок.
— Я тебя разбудила, извини…
— Ничего. Я все равно уже не спала, — соврала Кира, краем глаза зафиксировав цифру на настенных часах — десять минут девятого. — Просто лежала, думала кое о чем.
— Я тоже лежала и думала. Слушай, Кира, хотя бы ты можешь со мной по-человечески поговорить?