– Я же сказал, как скульптуры, – согласился Юрка, все еще размазывающий ужин по тарелке.
– Мам, извини меня, я больше так не буду, – скороговоркой выдала Ленка.
– Хорошо, – согласилась тетка.
– А я? – Мишка повернулся.
– Что – ты? – не понял отец.
– Я тоже хочу выйти.
– Лена извинилась, – напомнила тетка.
– Я тоже.
– Еще постой, – решил отец. – Не дозрел до внятных слов… Кстати, что он содеял?
– Потерял сандалию и подрался с Леной.
– Пап, – не выдержал Мишка, – давай оставим его себе. Слышишь?
– Ты о ком? – Отец схватил со стола горбушку хлеба и тут же получил от тетки шлепок по руке.
– Сначала руки мыть! – прикрикнула она.
– Так о ком ты? – от умывальника переспросил отец.
– О белорождённом, – негромко ответил Мишка.
– Шутишь? – Петр Михайлович еще улыбался, но, взглянув на серьезное лицо Потапыча, помрачнел. – Ты с ума сошел? И думать забудь! Я тебе сколько раз предлагал жеребят – ты отказывался. А эта лошадь для серьезных соревнований – не для баловства, не для домашних нужд.
Он оглядел членов семьи, ища поддержки, но все молчали. Сегодня в разное время они сходили на конезавод, видели коня. Даже Юрка отлип ненадолго от книг.
Отца не смутило молчание. Он сел к столу, привычно положив полотенце на колени, и принялся с аппетитом за борщ.
– Пап, я не шучу, – сдавленно из угла сказал Мишка. – Он мне понравился.
– Мне он тоже нравится, – примирительно согласился отец. – Но, понимаешь, в жизни так бывает, когда не все получаешь, что хочется.
– Он плохим людям достанется, – убежденно, со слезами в голосе заявил Потапыч.
– Вот это вряд ли. Лошадей покупают люди состоятельные. Поверь, у этого коня будет личный штат прислуги. И даже, скорее всего, на нем не будут ездить. Случается, что таких лошадей держат для престижа. А жаль. Судя по всему, он может стать чемпионом и в выездке, и в конкуре, и на скачках. Смотря в какой из дисциплин с ним заниматься. Умный, талантливый. Был бы не белорождённым, я бы его, конечно, оставил.
– Вот видишь! Он должен страдать из-за того, что таким родился! Ведь он тебе бесплатно достался, зачем на нем зарабатывать? – У Мишки по щекам текли слезы.
– Ты меня еще поучи! – вспыхнул отец. – Я только и делаю, что продаю лошадей. Если мне всех оставлять, степи не хватит их разместить. И это абсурд! Ты есть каждый день хочешь? На что мне тебя кормить, скажи, пожалуйста?
– Я тогда вообще есть не буду! – крикнул Мишка отчаянно.
– Поговори мне! – вконец рассердился отец. – Марш к себе! Английский бы учил с таким рвением.
Потапыч убежал. Отец оглядел оставшихся. Дядя Гриша прятался за газетой, тетка в третий раз вытирала одну и ту же тарелку – ставила ее на стол, снова брала и принималась тереть. Только Ленка испуганно таращилась на дядю.