– Ладно… – вздохнул Димка. – Лодку у Кирьки можно одолжить. Если даст, конечно.
Кирьке, то есть Кириллу, исполнилось уже четырнадцать. Прыщавый и усатый не по возрасту, он отличался унылым выражением продолговатого лица, ходил с сигаретой за ухом, пока его мать не видела, иначе это ухо она открутила бы вместе с сигаретой. Но самое главное, он был счастливым обладателем собственной лодки, вполне целой – она только слегка подтекала. Но Кирька, несмотря на свой унылый вид, всегда оживлялся, когда дело касалось оплаты за прокат лодки.
Мальчишки нашли Кирьку около его дома, на скамейке перед забором. Он дремал, надвинув синюю кепку на глаза, шевеля во сне пыльными пальцами на ногах, выглядывающими из шлепок.
– Буди его, – шепнул Егор.
– Чего вам? – ломающимся голосом спросил Кирька из-под кепки.
– Нам бы лодку, на тот берег сплавать, – вдруг оробел Мишка.
– Дашь на своей белой коняке прокатиться – бери лодку.
Потапыч рассмеялся:
– Он тебя сбросит и копытом треснет!
– Лодку не получишь. – Кирька уселся поудобнее и собрался снова погрузиться в сон.
– Пожалуйста, катайся. Но не обижайся, если что…
* * *
Потапыч прокрался к конюшне. Он схитрил – не оседлал коня, не надел уздечку, чтобы Кирьке сложнее было сесть и управлять им. Да и возиться с упряжью не хотел, зная, что Январь чужака все равно сбросит. Надел недоуздок и вывел коня за чомбур в степь, оглядываясь на кухню.
Недоуздок – это уздечка с одним поводом, но без удил – железных стержней, которые прикрепляют к ремням узды и вкладывают лошади в рот. При управлении с их помощью надавливают на беззубую часть рта: при повороте направо – на правую сторону рта, при левом повороте – на левую, а для остановки удила надавливают на обе стороны одновременно. Чомбур – это не повод, а веревка, ее цепляют за кольцо недоуздка, и за нее лошадь привязывают к коновязи.
Январь ласково поглядывал игривым глазом на Потапыча и норовил горячими губами собрать волосы у него со лба. Потапыч отмахивался и говорил строго: «Не балуй!» Хотя ему нравилась ласка коня.
– Вот, садись, Кирька. Заберись сперва на забор, иначе не влезешь.
– Почему без седла? – Кирька с восхищением смотрел на белорождённого, погладил его по шее и полез на забор.
– Отец не велел, – соврал Потапыч и подвел коня поближе.
Кирька сел. Январь вздрогнул, принюхался, сделал странное движение бедром – и Кирька сначала перевернулся на бок, а потом свалился на землю и ударился плечом и лбом.
Сел, ошалело покрутил головой, подобрал упавшую кепку и сказал:
– Ну и конь!
Встав на ноги, Кирька отряхнул ладони, взглянул на улыбавшихся Димку с Егором и заявил сердито и решительно: