В основании свода, под выщербленным камнем, лежал нож. Мишка вытащил его и осмотрел, но в тоннеле было темновато, и он вышел с находкой на свет.
– Ого! – Димка склонился над ножом, разглядывая его. – Это что, маньяк оставил? Он же заржавел от крови.
– Тьфу на тебя, Димка! – вспылил Потапыч, хотя его передернуло при мысли, что друг, может быть, прав и какой-то страшный человек, убийца, уходя от погони, спрятал орудие преступления под мостом.
Первым порывом было выбросить нож, но, рассмотрев его на свету, Мишка решил, что кинжал старый, и сунул его за пояс шорт. Он огляделся, решая, куда бы еще пойти.
– Мишка, домой уже надо. Смотри, где солнце. Пока доберемся… – Димка понизил голос деликатно, чтобы Егор, сидящий на насыпи, не слышал. – Ты же деньги стащил. Тебя папка взгреет.
– Ничего не взгреет, – неуверенно ответил Мишка. – Он и не заметит. Это вас папаша лупит почем зря.
Потапыч не лукавил. Отец и правда обычно только грозился ремнем, но до серьезной трепки дело почти никогда не доходило. Последний раз, как Мишка смутно помнил, это случилось больше года назад, когда ему взбрело в голову полезть на крышу дома запускать змея. Дождавшись, когда сын слезет, не переломав себе шею или все кости, Петр Михайлович влепил ему пару горячих, а потом обнял и сказал, что такой выходки больше не переживет.
Чутье Мишке подсказывало: в этот раз объятий не будет, а будет трепка. Если отец и не обнаружит пропажу денег, то тетка поспешит ему сообщить о том, что Потапыч целый день где-то шлялся, не занимался английским, порвал шорты, испортил новые сандалии, ободрал колени и ладони.
– Он и не заметит, – еще раз пробормотал Мишка и торопливо полез на рельсы.
Через полчаса они вышли на берег, но лодки там не нашли.
– Кирька нас пришибет! – ахнул Егор.
– Уплыла-а! – протянул Димка.
– Болваны! – подытожил Потапыч. – Мы не туда вышли. Она не могла уплыть, мы же ее на берег затащили. Егор, ты идешь вправо, мы с Димкой – влево, и кричи, если найдешь.
– Не пойду, – заартачился Егор. – Тут змеи кишмя кишат!
– Ну и сиди здесь. Мы лодку найдем, а тебя не позовем.
Они с Димкой пошли, а Егор уселся на берегу, но сидел недолго – побежал следом за ребятами.
Комары, словно сидели в засаде, вылетали военизированными бригадами из камышей, мелкие и злые. У Мишки зудело все тело от укусов и щипало глаза от близких слёз.
Солнце потихоньку сползало за степь. От высоких камышей на тонкую кромку берега легла длинная тень, захватывая речную воду; она то и дело шла кругами от просыпавшихся и высовывавших свои рыльца на свет божий рыб. Они чуяли вечернюю прохладу и нежились в свежих струях течения в поисках упавших в воду насекомых.