Я, на мгновение закрыв глаза, медленно выдохнула. И только после это тихо произнесла:
— Да.
— Встаньте! — поднимая, дернул он меня за руку. Когда оказалась на ногах, не отпустил, продолжая удерживать в шаге от себя. — Почему он?! — голос звучал не просто требовательно, он буквально давил, заставляя подчиниться, сдаться…
Кто угодно, но только не я! Моей силой была не я сама — уровень ментальной невосприимчивости не гарантировал полной защиты, моей силой был он…
Где бы ни был…
Где бы ни была…
— Я — кайри лиската Римана, — четко и ровно произнесла я, без труда принимая его холодный, безжизненный взгляд.
— Вот как… — словно очнувшись, вернувшись из другого мира, ухмыльнулся Даудадзе. Разжал ладонь, давая мне свободу. — Это значительно больше, чем я ожидал.
— Полковник… — отступила я на шаг назад, тут же упершись в стоявший совсем рядом стул. Страха не было, да и демонстрировать я его не собиралась.
Другая игра. Другая цель…
— Собирайтесь, — прошел он мимо меня. Ни малейшего напряжения, ни тени настороженности…
Меня он совершенно не опасался.
— Что вы собираетесь со мной делать? — окликнула я Даудадзе.
Того, что понимаю, кем именно он является, я не скрыла. Да и он не стал сглаживать этот момент, догадываясь, что имея мой опыт общения с самаринянами и их жертвами, такой вариант просто невозможен.
— Использовать, — остановившись, оглянулся он. — За вашу жизнь лиската будет готов на все, — без малейшего злорадства, даже с оттенком грусти, произнес он.
— Вы плохо его знаете, — спокойно отреагировала я на его слова. — Он доберется до каждого…
— Да, я плохо его знаю, — согласился Даудадзе, — но мне известно, кем является для жреца его кайри. И, поверьте, когда речь зайдет об угрозе вашему существованию, он согласится на любую сделку, на унижение, на предательство…
— Не буду вас разубеждать, — качнула я головой. — Я могу допить чай?
— И даже доесть бутерброд, — равнодушно бросил он, вновь направляясь вглубь квартиры.
Вопрос: «Что дальше?» — меня больше не беспокоил. Картинка затеянной Орловым операции сложилась полностью, практически не оставив белых пятен.
Не наложись на нее другие комбинации, разобралась бы раньше, но и теперь не выглядело критично — специдентификатор, появившийся стараниями Шторма еще во время первой операции на Приаме и которого я вроде как не имела, чуть ощутимо пульсировал, давая знать, что нахожусь под контролем.
Даже не уверенность в том, что все будет хорошо — чувство, как если бы за спиной сейчас стоял каждый из тех, кто сидел у терминалов, отслеживая мои передвижения, кто ждал сигнала, находясь в полной готовности…