— Поели?
Он появился неожиданно — двигался совершенно бесшумно, я дернулась… но не так, чтобы можно было принять за испуг. Скорее уж, проявление недовольства.
— Да, — поднялась я. За то время, что отсутствовал, Даудадзе успел сменить форму на гражданскую одежду. Судя по тому, что я видела, цивилизации там, куда он собирался отправиться вместе со мной, не предвиделось. — Я могу сходить в туалет?
— Я — не Скорповски, — поморщился он в ответ, — и вам не придется демонстрировать свою стойкость.
— Откуда?! — непритворно вскинулась я. Была совершенно уверена, что еще десять минут тому назад о том деле он не знал. А если и знал, то без нюансов…
С тем, что мне стало все понятно, я явно поторопилась. Орлов не работал по мелочам, даже если эти мелочи имели столь большое значение для Союза, как это было с Управлением перспективных разработок.
— Вот, значит, как… — протянула я с сарказмом, отвечая сама себе. — Похоже, с вариантом попросить помощи у вас я ошиблась дважды.
— Вы хотели сходить в туалет, — совершенно равнодушно отреагировал он на мои откровения. — Вам стоит поторопиться.
Я приняла его слова к сведению.
Покинули мы квартиру через пятнадцать минут. А еще через два часа его кар лег на стапель в расположенном в горах спортивном лагере.
Кругом величавый хвойных лес, неподалеку замерзшее озеро, пара десятков домиков, разбросанных так, что при подлете и не разглядишь и… никого, несмотря на вычищенные дорожки и запах жизни, который ощущался довольно остро, стоило только покинуть кар. Пахло дымом, приготовленным на костре мясом и… потом, как бы это не казалось невозможным.
— Следуйте за мной, — оглянулся Даудадзе, когда я чуть замешкалась, пытаясь осмотреться внимательнее.
— Здесь красиво, — заметила я, подходя к нему ближе. — Курино или Лашево?
— Это все, что вас интересует? — окинул он меня тяжелым взглядом.
— Об остальном я догадываюсь, — грустно усмехнулась я. — Извините, но прикидываться дурой у меня не получится.
— Придет время, узнаете, — резко отрезал он, вновь направляясь в сторону одного из домиков. Стоял тот чуть в стороне, да и дорожка, которая вела к нему, была уже, словно предостерегая.
Заговорил Даудадзе вновь, когда мы поднялись на деревянное крыльцо:
— Вам просто стоит быть благоразумной. Ничего более.
— Звучит, как приглашение в ресторан, — не удержалась я от ухмылки. — Не надо считать меня глупее, чем есть.
— Это ваше право мне не верить, — отозвался он, открывая дверь. — Проходите.
Я сделала шаг… он остался у меня за спиной.
— Стоять! — резкий окрик заставил замереть, а яркий свет — зажмуриться. — Не шевелиться!