— Я жалеть не буду, — вместо ответа предупредил он.
— Я это уже однажды слышала, — «сорвавшись», глухо процедила я. И добавила, вложив в слова всю ту свою боль: — Пощады не попрошу!
И опять… глаза в глаза…
Он не дрогнул, не отступил, лишь вновь приоткрылся на мгновение, позволив ощутить то свое состояние — смешение животного ужаса и наслаждения, когда жрец впервые проник в его душу, когда весь мир на миг прекратил свое существования, чтоб вновь воскреснуть, но уже в других красках, в других звуках и чувствах…
Я сама когда-то была близка к этому, потому и знала, как это… страшно и… сладостно.
Он разрывал контакт медленно, через силу, словно его тянуло к себе прошлое, где вдруг нашлось место и мне. Где я стала частью вселенной, в которой он сумел прикоснуться к неизведанному…
— Идем? — я взяла на себя роль проводника в реальность.
Трещина была слишком мала, а риск — велик, чтобы ради сомнительного результата подвергать угрозе всю операцию.
— Освободить площадку, — отведя взгляд, приказал Даудадзе бойцам, которые до этого момента если и обращали на нас внимание, то делали это очень аккуратно.
Команда была выполнена мгновенно. Пара секунд и довольно большая, утоптанная множеством ног поляна оказалось пустой.
— У вас еще есть возможность передумать, — придержал меня за плечо полковник, когда я собиралась сделать первый шаг.
— Какие же вы все… одинаковые, — оглянулась я.
Взгляды лишь коснулись друг друга. Мой был холодным, надменным… Его… Я боялась ошибиться, лишь надеялась, что тень смятения мне не показалось.
Больше он меня не останавливал. Прошел вперед, остановился, немного не дойдя до середины.
— Откуда у вас шрам? — замерла я напротив. Два метра…
— Беспечность молодости, — повел он шеей, разминая. Подвигал плечами, переступил с ноги на ногу. Никакой стойки, но ощущение, что готов и к атаке, и к обороне, было отчетливым.
— Потому и не свели, — мягко «ушла» я в сторону.
В глаза не смотрела, на лицо — тоже. Я вообще не смотрела на него, растворяясь, расползаясь в том воздухе, что обтекал и меня, и его.
— Потому и не свел, — согласился он…
Обманное движение… удар… блок… еще удар…
Он атаковал жестко, вкладывая в каждый удар неистребимое желание жить…
Результат не заставил себя долго ждать…
Кулак впечатался в грудь…
Сердце ухнуло в последний раз и… замерло, поставив точку, после которой уже ничего не было…
И только имя…
Одно имя…
Риман…
… замерло неслышным шепотом на моих немеющих губах…
* * *
Я видела…
Черное небо…
Дождь…
Капля упала на родное лицо, прочертила по щеке влажную дорожку…
На дрогнувшей ладони качнулся шар, в котором бесновалась мгла…